Нечто вроде безумия охватило меня, заклокотало где-то под горлом, и я рассмеялся, негромко и глухо. Икота прервала смех, я закрыл рот и задержал дыхание, чтобы не стало еще хуже.

– Ну, мне ответить нечем.

– Вы не тот, за кого я вас принимала, – сказала она, и эти слова засверкали, как ее волосы в лунном свете.

Я смотрел на нее, она – на меня. Ее улыбка растянулась шире, и я тоже невольно улыбнулся, чувствуя, что недавний смех вот-вот вернется.

– А за кого вы меня принимали?

Ей не нужно было отвечать. Я и так знал.

Валка долго смотрела на меня, ее золотистые глаза горели в темноте своим внутренним светом.

– Уверена, вы сами можете догадаться.

И я догадывался. Она принимала меня за Криспина. Думала, что я мясник, убийца, волк среди волков, что насилие, творившееся в нашем мире, доставляет мне удовольствие. Но хотя Империя была логовом волков, я не считал себя одним из них. Должно быть, эти мысли отразились на моем лице, потому что Валка сказала:

– Нет, вы не такой. Вы носите свою имперскую мантию как обузу.

– Так и есть.

– Почему? – спросила она. – Почему вы недовольны? Это положение… Вам дадут все. У вас и так есть все. Вы палатин, и вас хотят сделать консортом, мужем девушки, которая правит планетой. Вы понимаете, какое это безумие? Анаис Матаро правит планетой? Или кто-то другой, раз уж на то пошло.

Мы немного посмеялись. Она – над Империей, я – над Анаис. Потом я отвернулся и снова принялся играть с камушками на песке.

– Почему вы считаете таким ценным то, что у меня есть?

– Вы говорите о своих привилегиях? Может быть, вы предпочли бы стать простолюдином?

– Я был простолюдином несколько лет, – резко ответил я, с вызовом посмотрев на нее. – Валка, я жил в ливневой канализации. Я потерял свою… своего друга из-за этой проклятой серой гнили. На Колоссо я был на волосок от смерти столько раз, что сбился со счета. Я прошел через такое, что вы и представить не можете. Не попрекайте меня привилегиями. Я знаю, кто я такой. Я не выбирал такую жизнь, и не думайте, что я не страдал из-за этого. И это вовсе не привилегия – остаться здесь.

Я больше не мог смотреть на нее. Только не сейчас, не после того, что собирался сказать.

– Но Гиллиам… Гиллиам был моей ошибкой. Я искуплю свою вину и прошу у вас прощения. Я поступил неправильно. Но если вы думаете, что насильственная женитьба на Анаис Матаро не означает тюрьму для меня только лишь потому, что она красавица – это ваше слово, а не мое, – тогда вы просто не понимаете, что такое тюрьма.

К моему возрастающему удивлению, Валка не ответила, скрыв свое молчание за глотком вина.