Из праздного любопытства Франческо пошел вдоль нестройных рядов, прислушиваясь к срывавшимся иногда на фальцет крикам неопытных командиров. Сюда, на площадь, согнали самую элиту, если их вообще так можно было назвать. Только самые хорошо вооруженные люди в бронежилетах, кто-то даже в касках. У многих на поясах висели ножи и пистолеты.

А вот дальше, на проспекте, соединявшем Храмовую и южную площади, стояла просто толпа бедняков. Франческо был уверен, что, если как минимум половине этой пестрой толпы еще досталось более или менее нормальное оружие, то пехота в самом конце могла полагаться лишь на кухонные ножи и дубины. И, разумеется, на них не хватило бронежилетов.

Отметив про себя странное построение войска вдоль правой части проспекта – левая была полностью свободна для прохода, Кошта развернулся и пошел в комнату в доме на краю площади, выкупленную им у командира-хозяйственника.

К тому времени как Франческо ложился спать, поверка окончилась – люди расползались по ночлежкам, устроенным в домах вокруг. Спали по пять-шесть человек в крошечных комнатах, от духоты и вони спасали только открытые окна. Ворота с грохотом закрылись, прокричали что-то командиры – видимо, поступил сигнал «Отбой».

Утро следующего дня началось с криков часовых на стене – войско Маргарет Грей подошло к северному Городу.

– Вставай, быстрее! – забарабанил кто-то в дверь комнаты Франческо. – Тебя Артур зовет.

Это была Малика.

– Уже одиннадцать! Они в Дереве на совещании. Приехал посол от лордов, – сообщила она еще плохо соображавшему после сна Франческо.

Ему снилось что-то приятное, что-то связанное с далеким детством. Но что это было – Франческо вспомнить никак не мог.

– Я им зачем? – осведомился он.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Собирайся быстрее.

Малика проводила его до Дерева, хотя в том не было необходимости. Холл Дерева представлял собой просторное помещение внутри основания самой широкой трубы. Сейчас оно было полностью завалено грязными спальниками, вокруг которых копошились люди.

Франческо протиснулся к лестнице в противоположном конце зала и, стараясь не попасть под ноги мчавшимся навстречу людям, стал подниматься наверх.

На четвертом этаже дорогу Франческо преградили люди Айрата. На их бронежилетах синей краской была выведена перевернутая буква «А» – назло гвардейцам. Стоило Франческо назвать себя, как его пропустили в комнату, где шло совещание.

Вокруг стола расположились шестеро. Артур был необычайно бледен; рука его была все еще забинтована. На его лице отражалась невероятная усталость, сродни той, которую Кошта сумел разглядеть и на лице Михаила, – казалось, ему не было дела до происходящего и теперь он просто ждет, когда его выпустят из этой комнаты и позволят идти, куда захочет.