Глаза конунга блеснули холодом, красноречивее слов говоря, как он относится к лжецам. Молодой вождь снова не дрогнул, лишь заиграли желваки на его лице, и тогда Олаф рассказал все, что произошло с ним и его людьми, начиная с возвращения на родной остров. Говорил коротко и точно, не упуская ни одной детали, а Вагни слушал не перебивая, лишь иногда кивая своим мыслям. Сигфус поначалу ерзал на своей скамейке, а потом и вовсе стал плести очередную косичку на бороде, демонстрируя свое полное безразличие к разговору. Лишь Ингрид не скрывала эмоции и хмурила брови, а когда Олаф дошел до описания того, как на них напали берсерки Хрута, воительница сжала рукоять своего меча так, что послышался еле слышный скрип, а костяшки на ее пальцах побелели. Наконец Олаф закончил свой рассказ и смог перевести дух; он мельком взглянул на старого друга, который коротко кивнул в знак поддержки всех его слов.

– Гудред, есть что добавить? – спросил конунг.

– Нет. Ярл Олаф рассказал все более точно, чем смог бы я, с моим уже стареющим разумом. – На лице воина скользнула легкая улыбка.

Повисла пауза. Вагни смотрел на гостей, в раздумьях почесывая короткую бороду. Сигфус подобрался на своем месте и, как и Ингрид, напряженно всматривался в лицо конунга.

– Я обдумал все, что ты рассказал мне, сын Лодмунда. И я обещаю тебе справедливый суд на скором тинге.

– Благодарю тебя, конунг.

– Перед этим я хотел бы отправить к ярлу Торду свою дочь. Она расспросит его о твоих землях.

– Слух о возвращении Вебьернов дошел до нас еще давно, и посетить твой дом планировали зимой, но после твоего рассказа можно и поменять планы, – скрестив руки на широкой груди, сказала Ингрид.

– Ты, наверное, хотел бы услышать, что поведал нам ярл Торд? – Вагни с ухмылкой посмотрел на напрягшегося Олафа и, дождавшись кивка, продолжил:

– Он заявился ко мне чуть более недели назад и сразу потребовал на тинге присудить ему твои земли. Якобы в набеге ты отказался выполнять ранее оговоренные условия похода и не отдал ему драккар, при этом убив его людей и похитив часть добычи. Как я и говорил, я прекрасно знал твоего отца и знаю твоего старого друга, и вы никак не похожи на обычных разбойников. Так что я не поверил словам этого властолюбивого борова. Тем более без доказательств, но, как я вижу, ни у тебя, ни у него их нет. Твое слово против его слова.

– Я готов доказать свою правду кровью! – тут же вскочил Олаф с горящими гневом глазами.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Вагни, – а пока сядь.

Конунг потянулся к деревянному кубку и сделал пару глубоких глотков, осушив его до дна. Он смачно крякнул и, вытерев рукой бороду, заговорил снова: