Но она боялась того, что им в итоге предстояло найти.

– Ты сказала, чтобы никаких пленных.

– Ревна… – прошептала Линне.

В ее глазах мелькнула последняя надежда, и Ревна почувствовала, что та наконец поняла ее. Линне знала, что Ревна права, но не могла ее бросить, если она, конечно же, не замерзнет до смерти.

Или не умрет по другой причине.

– Дай мне пистолет.

Линне застыла на один долгий миг. Затем Ревна услышала щелчок застежки ее кобуры, и рука Линне мягко опустилась ей на колено, обвив пальцами оружие.

Пистолет эльдов в глазах Ревны то расплывался, то приобретал четкость. Такие стволы представляли собой странную вещь – смерть в небольшой упаковке. Первым человеком, которого ей удастся убить, станет она сама. Неизбежный конец, рок, которого не избежишь, как ни пытайся. Она представила вес оружия в своих руках. Но все равно за ним потянулась.

Ей хотелось умереть с отрадными мыслями в голове. О маме, папе и Лайфе, о том, как они вновь соединятся и обретут счастье. Чего в этой жизни уже никогда не будет, потому что из Колшека не возвращаются, а форпост Таммин стерт с лица земли.

В воздухе пахло снегом и металлом. Ревна растрескавшимися, трясущимися руками подняла пистолет. Дрожь. Ее руки дрожали. Она крутила пистолет, и мысли ее перескакивали с одного на другое. Вот Магдалена весело спорит с другими инженерами. Вот ее покрытые струпьями пальцы царапают спусковой крючок. Вот капуста, стрельбище и отвратительная еда в столовой. Вот ствол – длинный, тонкий и убийственный. Вот серебристый Узор под крыльями.

А вот Тамара – она ей поверила. И Церлин, тоже поверивший в нее. Все девушки, оказавшие ей доверие. И она сама, доверявшая им.

Даже Линне.

Нет, Ревна не была проклятьем. Проклятьем для нее был Союз. Она могла дать ему себя уничтожить, но могла и вернуться в Интелгард, потребовать, чтобы ее приняли, как солдата, и запросить список выживших в Таммине. Война длилась вечно, но этой войной была и она сама. Она и любой другой, кто мог совершить что-то, выходящее за рамки планов Союза. Можно было сдаться, но можно было пойти дальше с высоко поднятой головой. Можно было переложить проблему Эльды на плечи других, но можно было наслать на врага проклятье Союза, чего раньше никто не делал.

И если эта война от нее отказалась, то не пошла бы она на хрен.

Она положила пистолет обратно на ногу Линне. Та схватила его и с шумом выдохнула воздух. Ревну окатила волна облегчения, смешанная со страхом, что она передумает. Она и без Стрекозы торчала у своего штурмана в голове.

Ревна хлюпнула носом. Ее щеки оцепенели от замерзающих на ходу слез. Ее затрясло. Линне смущенно закашлялась, потянулась вперед и грязным рукавом вытерла щеки Ревны.