Почти у самой кромки мутной от тростника зеленой воды жаркие языки костра алчно поглощали поленья, тянулись от их почерневших концов с красными прожилками к еще немного сырым краям. Трещало влажное дерево, а от наваленных в костер еловых лапок валил густой едкий дым — защита от гнуса, которого на ильмени было несметное количество. Пахло хвоей, тиной и жареным мясом: готовился большой поросенок. На толстых сосновых бревнах, положенных квадратом вокруг костра, сидело несколько темных фигур.

«Трое варваров и двое похожих на местных».

Они негромко переговаривались на том наречии, которое распространено среди кочевых племен южан. Пока один из них постоянно подкладывал на съедение костру все новые колотые поленья и время от времени поворачивал вертел, порядком засусленный, остальные разогревались перед ужином кислым вином. Их опасные кривые ятаганы стояли, прислоненные к дереву, шагах в пяти от костра, но оставались еще широкие охотничьи ножи, которыми очень удобно было срезать жирное нежное мясо.

За спинами затрещал жердяк. Кочевники дернулись и схватились за ножи. Послышалась гортанная речь.

«Еще пятеро, правда, варвар всего один».

Пришедшие подсели к костру. Один из разбойников нахмурился и закрутил головой.

— Не вертись, — буркнул один из местных, подбирая с земли выбитую у него из рук неловким движением товарища часть грудины.

— На меня только что кто-то смотрел, — огрызнулся тот.

— Не трясись, косматый выродок.

Варвар хмуро глянул из-под тяжелых бровей.

— Мы кочевники, нам поперек глотки торчать около вашего болота, — сказал второй.

— А не поперек глотки жрать вдосталь мяса и набивать карманы золотом? — грязно сплюнув, возразил первый. — Ты, Грук, чем недоволен? Рожу отъел, как у хряка. А вспомни, каким был. Тощий слизняк-кочевник, готовый жрать упряжь лошадей.

— Мы за месяц всю округу на уши подняли, — Грук ссутулился и обернулся, недоверчиво посмотрев на большое вывороченное с корнем черное дерево, нависшее толстыми ветвями над самой гладью воды. — Сначала потихоньку грабили обозы и воровали скот на выселках. Но когда мы начали убивать... Вспомни, что сегодня этот бледный орал.

— Говно ты. Что он мог еще орать, когда десять здоровых увальней утащили у него две коровы, козу, жену и прирезали двоих сыновей?

— Они визжали, как свиньи, — второй варвар душевно погладил висящие на поясе два скальпа. — Я вжикнул одному по горлу ножичком...

— Прекратите. Слушать противно, — Грук снова оглянулся. — А что, если на самом деле в Глоти зверовщик обитается?

— Гиль! Видел я его. Обычный траппер, разве что глаза раскосые, рожа смазливая да татуировки чудные. Да и зверовщика скорее на дыбе вздернут, чем с ним сдружатся.