— Совершенно. И идти за ним не надо. Займемся делами.

К вечеру все было готово. Стояли тщательно собранные седельные сумки и дорожные мешки. На столе лежали мечи, лук, стрелы, несколько ножей, пара больших мотков крепкой веревки с узлами, кошки, крюки, ледорубы и другая необходимая в переходе через горы утварь. Амарис и Арлазар сидели за столом, попивая душистый травяной чай, а Ратибор с большой кружкой того же напитка устроился в «ласточкином гнезде». Зверовщик и элуран вяло беседовали. Солнце уже золотило верхушки деревьев, а ходящего все еще не было. Напряженное ожидание буквально висело в воздухе.

— Он точно приедет, — Арлазар налил чай в небольшую глиняную тарелочку и пил из нее.

— Ты так уверен? — элуран постукивала по столу пальцами.

— За этой штукой он вернется из могилы, — эдали указал на кинжал в черных ножнах, к которому за весь день никто не притронулся.

— Может, посмотреть, где он? — настаивала девушка.

— Даже не подумаю, — отрезал Арлазар.

— Но тебе же это ничего не стоит.

— Откуда тебе знать? — скривился эдали. — Ты приняла заражение. Я нет.

— Меня, в общем-то, и не спрашивал тот аргосец, который уже в мыслях волок к себе в пещеру. Так вышло. Мне пришлось.

— Бывает, — Арлазар в сотый раз бросил быстрый взгляд за окно, будто ожидал, что увидит за ним ходящего скорее, чем сидящий в «ласточкином гнезде» Ратибор. — И что же тебе никто не помог? Родители, например?

— Это случилось в их отсутствие. Вернее, в мое отсутствие. Да я и не жалею. Это ощущение силы и возможностей, когда кровь вскипает, вспыхивает огнями, горячит сердце и разум. Можно полностью отдаться животной страсти, ощутить свободу, небывалую остроту чувств, а можно стать лишь частью оружия, оставаясь собой, — пальцы на руке напряглись, выпуская острые звериные когти. — Я и так могу распотрошить любого, — глаза стали кошачьими. — И видеть в темноте не хуже зверя, оставаясь собой. Это волшебное ощущение.

— Да. Я слышал. Много бедняг, которые после обращения не смогли вернуться к первоначальному виду, говорили так же. Некоторых мне пришлось умертвить.

Амарис нахмурилась, но зверовщик продолжил:

— Нет, вовсе не по приказу. Лишь из сострадания. Я могу это сделать так же легко, как и с любым зверем. Безболезненно и мгновенно. А люди, изловив оборотня, будут терзать его днями, чтобы затем сжечь на медленном огне. Так что лучше уж так.

— Может, ты и прав, — согласилась элуран. — И ты так сможешь с любым… из нас?

— С тем, кто впустил в себя сущность зверя, смогу. Таков мой дар. Такова способность любого зверовщика с кровью эдали. Меня даже побаивались. Но только если жрец или жрица обратится, — поспешно добавил он, заметив испуг на лице Амарис.