Он тихонько переложил голову коня на настил, поднялся. Сейчас его другу уже ничего не угрожало: тут было достаточно тепло и спокойно. Воды он натопит из свежевыпавшего снега — ведь лошади, да еще в таком состоянии, нужна хорошая, чистая вода, — а ясли полны заготовленного корма. Конечно, сухой корм, предназначенный для яков, не так хорош для коня, но если смешать его с зерном, то вполне сгодится. Ходящий взял два больших деревянных ведра и вышел наружу. Метель все еще лютовала и, обрадованная новой жертве, с голодной яростью набросилась на нее. Кйорт двинулся вдоль стены, набрал в ведра снега и зашел в дом.

Внутри было тихо. Мерцали свечи, да огонь в печи из последних сил цеплялся за последнее полено. Ходящий поставил ведра рядом с дверью у стены, снял кошки и, оставляя после себя лужи тающего снега, подошел к постели. Амарис спала, уткнувшись носом в плечо Арлазара. Кожа зверовщика уже обретала здоровый цвет. Ходящий коснулся пальцами лба эдали: жара не было.

— Atqe, — прошептал он, укрыл обнаженную спину Амарис шкурой и отошел.

Он сделал все, что от него зависело. Хотелось есть и спать. Но Кйорт лишь выпил травяного отвара и припугнул голод ложкой мясного варева. Укладываться спать он не собирался: боялся, что измотанный организм не позволит ему проснуться и Хигло проспит дольше необходимого, что окажется для коня губительным. Ходящий снял одежду: белая грубая рубаха со спины оказалась бурой. Все-таки швы не выдержали. Кйорт оторвал от рубахи кусок ткани и осторожно потянулся им к ране не спине. Приложил. Тряпица тотчас пропиталась кровью.

— Ch`agg, — снова ругнулся ходящий.

Он порылся в сундуках и нашел целый рулон мягкой ткани, явно предназначенной для бинтов. Ножом нарезал полос и соорудил большой тампон. Как получилось, приложил его к ране, крутясь на месте и заглядывая за спину поочередно через левое и правое плечо. Закрепил полосами ткани, обвязавшись ими поперек, и надел новую найденную рубаху. Она оказалась слишком велика и висела на нем, как нижняя сорочка на дивчине в купальне. Кйорт не обратил на это никакого внимания. Собрал испачканные тряпки, вытер ими капли крови с пола и стола, свернул узлом и отправил в печь, посмотрев, как огонь осторожно подобрался к ним, словно обнюхивая, и вдруг сразу накинулся на новую добычу. Ходящий добавил еще одно полено. Затем подошел к столу и взял с него черные ножны. Вытащил аарк. Тот встрепенулся и растопырил когтистую гарду.

— Ну-ну, — прошептал Кйорт.

Кость медленно перелилась в черный шип, а затем сразу в блестящее широкое лезвие. Потом, дрогнув, снова в кость.