26-2.
26-2.26.
26.
Призрак, впервые входя в гробницу, ощущал неподдельный ужас. Большое помещение с каменными стенами и низким потолком не было освещено. Даже свечи кардинал не позволил ему взять с собой. Сказал лишь, что он, Призрак, и без того хорошо видит в темноте, а сейчас, с короной, так и вовсе сможет видеть ночью, как днем. Кардинал оказался прав с той лишь разницей, что цвета оказались тусклыми, словно в серой дымке, и Призрак видел все во всех подробностях. Ряд мертвеней, поднятых Аббуком, был выстроен вдоль дальней стены. Когда дверь за вошедшим закрылась, они одновременно обернулись и посмотрели на него. О нет, их глазницы не оказались пустыми черными впадинами, как думал брат Хэйл. В них горели фиолетовые огни. Цвет черных заклинаний. И во всем помещении распространялся запах сырости и плесени, сладковатый и едкий. А по сырым стенам пробегали капельки воды. Время от времени раздавалось «кап», когда капелька срывалась с выступающего камня и разбивалась о земляной пол. И в полной тишине это звучало, словно с высокой горы ухнул о дно ущелья громадный бурдюк с жидкостью.
Мертвени приветствовали хранителя серебряной короны без единого движения. Но в голове брата Хэйла закружился вихрь.
«Хранитель короны! Говори, что делать. Мы служим тебе. Веди нас. Наши мечи верны тебе. Мы… Ты… Вместе… Смерть… Вернемся… Необходимо… Некромант… Наша дорога…», — бесконечный поток переплетающихся фраз и слов. Призрак с трудом вспомнил, чему его учил кардинал, и громадным усилием воли подавил желание скрыться за дверью. Выдохнул и как можно более властно мысленно произнес:
— Молчать! Говорить, когда я позволю.
Шум мгновенно утих. Мертвени немо взирали на Призрака.
— Так лучше. Знаете ли вы, воины мои, куда Король наш желает направить нас?
Снова многоголосая какофония ворвалась под череп Призрака, как стая оголтелых птиц.
— Молчать! — брат Хэйл почувствовал удивление.
Он не только слышал, но просто ощущал мысли мертвеней всем своим существом.
— Говорить по одному, кому прикажу. Это ясно?