— Что подскочил? — послышался голос Кйорта. — Едва из иных Миров вернулся, а уже прыгаешь, как на девке. Лежи уж.

— Что произошло? — слабым голосом спросил Арлазар.

— Вот тебе раз, — ходящий стучал деревянным черпаком, очевидно, накладывая еду в широкую миску. — Глупость твоя, за которую, впрочем, искренняя благодарность тебе, удалась. Но замечу, что совсем чуть-чуть, и ты бы остался сейчас там.

— То есть Хигло выжил? — Арлазар наконец смог рассмотреть за цветными кругами, устроившими хоровод, как йерро идет к лежаку с дымящимся гуляшом.

— Да. И чувствует себя лучше спасителя.

— Я рад.

— Думается, — усмехнулся Кйорт. — На вот.

Ходящий помог Арлазару сесть на постели и поставил перед ним миску, сунул в руку ложку и отошел к столу. Эдали жадно набросился на еду, подкидывая кончиком языка во рту горячие мясные комочки и шумно выдыхая ртом, стараясь их остудить.

— Сколько дней я спал? — спросил он между шумными выдохами.

— Двое суток, — ответил Кйорт. — Что-что, а спать ты горазд, как оказалось.

— Значит, время у нас еще есть.

— Конечно, есть. Там, — ходящий указал рукой за окно, — метет будь здоров. Боюсь, что даже если тропы и были, то сейчас они под сугробами в несколько локтей высотой. Даже до нужника каждый день приходится вытаптывать дорожку.

— Это еще не снегопад. Настоящий будет совсем скоро. Это же Кердаллен. Так просто он не уйдет. Ему обязательно надо оставить после себя чисто, бело и гладко.

— То есть застряли мы тут на несколько месяцев? — подала голос молчавшая до сих пор Амарис.

— Здравствуй, красавица, — Арлазар покрутил головой, но девушку не увидел, — ты-то как?

— Я уж думал, ты не спросишь, будто память отняло, — снова усмехнулся Кйорт.

— Я не обиделась, — вступилась за зверовщика Амарис. — Со мной все хорошо. Только собеседник скучный. Или молчит, или бурчит.

Арлазар усердно работал ложкой: гуляш подостыл, и теперь дело пошло быстрее.

— Так скажи, на сколько мы застряли? Припасов тут полно, конечно, но я не вынесу столько времени в обществе нашего друга.

Ходящий мрачно улыбнулся, а Амарис продолжала: