– Я убью его, – заверил я. – А теперь заткнись или убирайся.

– А твоя подружка майор? Она ведь тоже в ее власти.

– Надеюсь, когда я прикончу его, вся его власть кончится вместе с ним. И его гребаные дьявольские детки тоже.

Ненн была как жернов на моей шее. Может, когда я убью колдуна, Ненн освободится. Но может, разрушится и все то, что он совершил магией? Когда я пользовался его услугами, я не представлял, что между колдуном и его пациентом остается связь. Или она возникла уже после того, как Саравор завладел Оком Шавады? Мать же его, неужели я своими руками обрек Ненн?

– Думаешь, она появится? – осведомился ворон.

– Я постараюсь избежать Ненн, пока все не закончится.

– Я не про Ненн.

– Ты спрашиваешь, вернется ли из света женщина, которую я любил, станет ли богом Светлого ордена, уничтожит ли всю несправедливость этого мира?

– Да, именно так, – прокаркал ворон в раздражающей близости от моего уха.

– Это вряд ли. Но если бы она появилась, то наверняка попыталась бы остановить Саравора.

– Ну и замечательно. Хозяину не понравилось бы, если бы появился новый Безымянный. Хозяин и так выносит лишь одного Ноля.

– Кстати, как там у него с морским демоном, которого норовят разбудить?

– Откуда мне знать? Я всего лишь симулякр. Мне недоступны мысли хозяина, – прокаркал ворон, издал кашляющий звук и снова принялся дергать обгорелые перья.

Я вышел из туннеля, наверху швырнул монету юнцу скользкого вида, и мы согласно забыли друг о друге. Как ни странно, было приятно узнать, что, несмотря на приближающуюся армию, толпы маньяков на стенах и жуткую убойную машину за ними, все еще остались люди, готовые за деньги подвергнуть опасности свой город. Хоть что-то осталось прежним. В общем, когда я разберусь с Саравором, заставлю капитулировать Светлый орден и сумею убедить Верканти назначить маршалом Границы человека, которого бы не презирали и не проклинали бы на каждом углу, то обязательно вернусь сюда, перекрою туннель и посажу весь здешний народец в тюрьму.

Я торопился поскорее пересечь город, в одночасье ставший для меня чужим, темным и враждебным. На рыночной площади собралась толпа, сержант показывал ей, как перезаряжать оружие и при том не взорвать себя. Мать вашу, и этим олухам доверили оружие. Новобранцы нервничали и конфузились. Я сочувствовал им всей душой.

Я пошел быстрее.

В театре горел свет. Неужели, вопреки всему, они по-прежнему играют? Я миновал общественную пекарню, где команды пекарей лихорадочно совали в печь поддоны с тестом. Я миновал проповедников, несущих несусветную чушь, обещающих явление Светлой леди всего через несколько часов. Проповедники указывали на стоящие луны, словно необычная яркость неба была не просто редким природным явлением, а мистическим посланием.