Кеноби коротко поклонился, присел и с ходу принялся капать на мозги. Ужасы тирании, демократия в опасности, Энакин – живодер.

– Это ужасно, Падме, – мужчина сокрушенно повесил голову под внимательным взглядом карих глаз. – Храм… он залит кровью.

– Я не могу в это поверить, – покачала головой женщина. – Энакин, он не мог так поступить. Не мог.

Дальнейший разговор напоминал переливание из пустого в порожнее. Кеноби повествовал об увиденных ужасах, заставляя внимательно слушающую Падме мысленно изумляться. Он что, хочет, чтобы она преждевременно родила от стресса? Или что? Зерна сомнения джедай сеял профессионально, она прямо ощутила, как поднимается внутри волна негодования, беспокойства и ярости.

Через десять минут магистр ушел, а женщина устало откинулась на диван. Хвала Силе, он не заорал, что вместо Амидалы – самозванка. Падме мысленно усмехнулась. Для личного удобства она разделила Падме Наберрие на две части: Амидала, это та, что была «до», и Падме, это та, кем она является сейчас. Остатки Амидалы негодовали. Супруг сорвался с поводка, власть утекает сквозь пальцы, и надеяться на то, что Палпатин вдруг откажется от императорской мантии – глупо.

У Амидалы просто руки зудели, так она жаждала броситься к мужу прояснить ситуацию. Энакин обязан был встать перед ней, как конь перед травой, и дать отчет в своих действиях.

С трудом подавив дурные мысли, Падме вздохнула и позвала Дорме. Жутко захотелось заесть стресс. Полакомившись фруктами, она встала и принялась медленно прохаживаться вдоль огромного панорамного окна, принимая окончательное решение.

Если джедай рассчитывал, что она вот так вот бросится к супругу – то он идиот. Она не канонная Амидала, для которой эфемерные ценности были дороже жизней детей. Ладно, супруг, если что, и нового найти можно, рассуждая цинично, но чем она думала, направляясь хрен знает куда прямо перед родами? Совсем мозги отшибло? Или что?

Дети снова толкнулись, и женщина заворковала:

– Тише, мои любимые, ваша мама еще не окончательно с ума сошла. Мы будем умнее… Ну, я надеюсь. Дорме! Все готово?

– Да, госпожа. Доктора уже оповещены и ждут сигнала.

– Отлично. Приглашай. Дети уже в нетерпении… Оповести Панаку. Пусть примет меры. Впускать можно только моего супруга.

Служанки развели бурную деятельность, изумленно переглядываясь. Амидала была той еще перестраховщицей и никогда не обозначала статус Энакина. В лучшем случае его можно было принять за постоянного любовника. Но супруг?

Падме усмехнулась, сжимая в ладони подаренную Энакином деревянную подвеску. Достав из-за ворота медальон, нажала на кнопку, любуясь появившимся изображением. Скайуокер действительно был обаятельным красавчиком, в такого и влюбиться можно. Что она и пытается сделать.