– Если хочешь – вини лакхского могола или кешийского султана. Или фанатиков, неспособных организовать трах в бардаке. – Капитан сплюнул. – Шихад был объявлен Конвокацией, но Салим отказывается пускать армии могола в Кеш – хотя, разумеется, учитывая то, как они разграбили юг Кеша во время Второго священного похода, винить его в этом сложновато. Кеш и Лакх воевали друг с другом чаще, чем с белокожими, так что их ненависть глубока. Я сам на своем веку перебил больше лакхийцев, чем рондийцев за время обоих предыдущих священных походов.

Казим задумался, сколько же капитану лет. Если он сражался в двух священных походах, ему должно было быть не меньше сорока. А выглядел Джамиль младше.

– Торные пути перекрыты армиями Салима, – продолжал капитан, – поэтому могол дуется. Однако говорящим с Богом в лакхских Дом-аль’Ахмах захотелось почувствовать себя важными, и они все равно призвали к оружию, на что откликнулись люди вроде вас: необученные, плохо экипированные и не взявшие с собой достаточно провизии и припасов. А из-за невозможности пересечь пустыню на востоке, где Салим стережет лучшие дороги, некоторые дурни решили, что должны идти через нее на западе. Прямо под носом у ингаширцев! Ну, просто гении! Оружия рекрутам не выдают, опасаясь мятежа. Каждую колонну разбивают на меньшие, числом в несколько тысяч, чтобы их удобнее было снабжать, позволяя тем самым ингаширцам уничтожать их по частям. Вы знали, что ваша колонна – уже третья за эту зиму? И, насколько мне известно, пустыню не сумела пересечь ни одна. Ингаширцы хохочут как шакалы.

Опустивший голову между колен Гарун взглянул на него:

– Ты говоришь так, словно все безнадежно.

– Потому что так и есть, – пожал плечами Джамиль. – И ничего не изменится, пока могол Тарик не перестанет дуться и не придет к соглашению с Салимом. Люди прибывают в место, которое не может их прокормить, так что, по сути, они оказываются в пустыне, где могут рассчитывать лишь на себя. А моголу Тарику – четырнадцать, и в ближайшее время зрелых решений от него ждать не стоит. В действительности Лакхом правит визирь Ханук, а этот скользкий ублюдок вряд ли лишится сна из-за того, что кучка нищих лакхских амтехцев сложит головы в песках. Видишь ли, он – омалиец и хочет очистить Лакх от амтехцев. Так что, мои юные друзья, если мы хотим пересечь пустыню, нам придется рассчитывать только на себя. – Он взглянул на Гаруна. – Не теряй веры, юный богослов. Больше всего Ахм бережет тех, кто бережет себя сам. Мы выберемся, если вы будете делать так, как я скажу.