– Помаши тёте ручкой! – Попросила сестра Таис, и девочка с готовностью начала махать, лепеча что-то, что Марта опознала, как просьбу прийти ещё. Всю дорогу до гостиницы, где когда-то Нэш обедал с Алисой, Марта вздыхала, улыбалась и слегка плакала. Призналась Нэшу:

– Как она мне по сердцу пришлась, я сама не ожидала! Какая хорошенькая, глазки такие, ямочки, прямо зацеловала бы! Господи! Как я хотела своих деток… Было время, ревмя ревела в подушку, на Бога грешила, попрекала его тем, что не дал мне… Надо исповедаться, да, Нэш?.. И свечки поставить, да пожертвовать церкви на…

– Погодь. – Нэш смотрел на неё со странной улыбкой. – Какая красивая ты у меня сейчас, а?.. Прямо аж – ух! – Он содрогнулся. – Аж мороз по шкуре! А что, если мы с тобой утречком-то поедем в Гранствилл, да и обвенчаемся в твоей любимой церковке, а на обратном пути деток заберём – и в Гранствилле им всё купим, тряпки там, цацки всякие, да и его высочеству, графу Валенскому, всё обскажем?..

– Пожениться?.. – Марта покраснела и похорошела ещё сильнее. – Вот так… Без гостей, без свадьбы…

– Какие гости-то? Траур у нас с тобой, не забывай.

– И то верно… – Марта метнула на Нэша блестящий девичий взгляд, от которого у него перехватило дух. – Ну… может, обсудим это… наедине?..

После побоев, которым его подверг вероломный Гор, Доктор заболел. У него были отбиты печень и почки, он мочился кровью, его рвало. Собственно, и выжил-то Доктор чудом, только благодаря тому, что был отличным врачом и готовил великолепные лекарства. Но сильнее, чем от боли, Доктор страдал от разбитого сердца и от своего увечья, искалечившего всю его жизнь. В первые дни он, превозмогая боль и слабость, искал безумные возможности вернуть утраченное, даже пытался пришить обратно, не смог, и, окончательно уразумев, что это навсегда, едва не обезумел от отчаяния. Девичник тайно злорадствовал. Девочки игнорировали все его просьбы, приказы и стоны, делая вид, будто ничего не слышат и не понимают, изображая, как от них требовал он же сам, тупых и покорных животных, и Доктору приходилось самому, страдая от боли и слабости, обслуживать себя. Естественно, бить и измываться он временно не мог, а Арес отказался, когда Доктор попытался привлечь к этому его. Он теперь много времени проводил в Девичнике, изредка неохотно помогая Доктору, и смеялся над всеми его жалобами на «писежопых тварей».

– Я же поправлюсь, я же их так отхерачу…

– Удивил. Ты же их сам учил, что они это, твари бессловесные, животные. Они и ведут себя, как животные. Тебе чего это, не нравится? Получил, чего хотел. Ты их ненавидишь, они тебя. Скажи спасибо, что они тебя это, не удавили потихоньку, пока ты не в силе. Удавят, тушку в колодец скинут, никто ничего не найдёт и не поймёт…