– Я не с высоты гордыни смотрю. – Упрямо возразил Гэбриэл. – А с высоты своего положения, которое я себе не выбирал.

– И это верно. – Согласился принц. – Но я готов поспорить на своего любимого коня, что и до того, как вернулся к нам, ты был таким же. И так же сострадал, мучился и рвался спасать.

Гэбриэл промолчал – крыть было нечем, и принц улыбнулся ободряюще:

– Разве я не сказал, что я точно такой же?.. Не стоит ненавидеть себя и казнить за грех. Не стоит. Нет безгрешных людей, так мы устроены. Стоит знать его за собой и жить с ним, понимая себя. Говори себе в момент гнева или желания что-то сделать в сердцах: «Это говорит моя гордыня!» Или: «Это говорит мой гнев». Или страх, или неумение ждать, или моя нетерпеливость… Мало ли у нас грешков?.. Понимая свои грехи, ты становишься их господином, а не они – твоими.

– Ну, допустим. – Помолчав, сказал Гэбриэл. – Но как это меняет ситуацию? Как это поможет этому крестьянину?

– То, что сказал ему Корнелий, цинично, безжалостно и подло – в его устах и с его стороны. Но в целом – верно. Этот фанатик взял такую власть и творит такое зло не сам по себе, а при помощи и попустительстве людей. Этот человек самоустранился от происходящего – когда дочь его соседей потащили на костёр, он туда не пошёл. Он остался со своим старшим сыном во дворе. Если бы пошёл, конечно же, он не позволил бы своему сыну промолчать, а жене – увести его… Но он не пошёл. Он знал, что ему придётся что-то делать, как-то реагировать… и не захотел этого делать. Он казнит себя за ЭТО. Понимаешь?.. Не за жену, не за сына, не за соседа, а за то, что он НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ. И в этом виноват не Корнелий… а он сам.

– И что? – Скривился Гэбриэл. – Пусть Корнелий и дальше продолжает?.. А Бог и вправду разберётся?..

– Ни в коем случает. – Мягко сказал принц. – Ни в коем случае. Я не к этому вёл. Я вёл к тому, чтобы ты, мой сын, мой потерянный и обретённый мальчик, не рвал себе душу, сострадая тому, кто сам выковал свое горе. Как граф, ты стоишь над ним, над Корнелием и многими, многими другими… Но Господь дал нам свободную волю и бессмертную душу, равную у всех. Когда ты бросился спасать детей, ты был тысячу раз прав: они ещё так малы и беспомощны, что во власти любого взрослого сотворить с ними любое зло, и твой долг, как мужчины, как рыцаря и принца крови – спасти их. Твой долг – заступиться за слабых перед сильными, за невинно страдающих и обездоленных. Но что касается взрослых людей, находящихся в здравом уме и твёрдой памяти – за них ты сделать выбор не можешь, и за их душу ответственности ты не несёшь. За душу каждый ответит перед Богом сам. Перед высшим судьёй мы встанем такими, какими пришли в этот мир: нагими, одинокими, без богатств, титула, золота и пышных одежд. И Он не спросит: «Кто велел тебе убивать, красть, мучить и лгать?». Он скажет: «ТЫ убивал, крал и мучил. ТЫ виновен». Человек не сможет кивнуть на соседа и сказать: «Если бы не он, я бы так не сделал». Сосед ответит за своё, ты – за своё. И тебе не стоит страдать от того, что ты не можешь помочь тому крестьянину или кому-то вроде него. Единственное, что ему поможет – это осознание и покаяние. В его случае месть окончательно его уничтожит… Но это уже его собственный путь и собственный выбор.