— Прямо на юг.

— Юг велик. Уж не собираетесь ли вы посетить земли чернокожих людоедов, делающих украшения из зубов съеденных ими людей? Или принять мусульманство в Османской империи?

— Нет, мы пойдем в Севилью.

— О, Севилья! Я бывал там не один раз. Город портов, величественных талионов с золотом, прибывающих из обеих Индий. Вам повезло, потому что я держу путь туда же.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что навязываешься на нашу шею? — спросил Адепт.

— Ну, тут можно поспорить, кто и на чьей шее будет сидеть. Такие добрые и наивные люди, как я, обычно становятся мулами, а не погонщиками.

— Такой наивный и добрый путник — прямой путь для нас на каторгу или галеры! — воскликнул я.

— Я не обижаюсь, поскольку воспринимаю ваши слова как несколько экзотическую форму благодарности за спасенные жизни.

— Хорошо, — произнес Адепт. — Ты пойдешь с нами, если поклянешься не пускать в ход свои многочисленные таланты в деле умыкания чужого имущества.

— Клянусь закопанными в землю пиастрами моего папаши!

— Ха! — только и сказал я.

— Думаю, тебе можно доверять, — поднял руку Адепт. — Эх, Генри, если бы ты только мог представить себе, во что ввязываешься…

— Я согласен на все, ибо хорошие спутники — огромная редкость в нашем сумасшедшем мире. Тем, кто поверил и поклялся в дружбе Генри Джордану, сей отпрыск благородной и честной фамилии сделает все, что в его силах.

Ночью мы не сомкнули глаз. Выбрав удобный пункт наблюдения, мы смогли, когда рассвело, увидеть, что отряд исчез, оставив после себя пепелище.

— Интересно, куда они отправились? — задумчиво произнес Адепт.

— Будут объезжать окрестности и узнавать, не видел ли кто-нибудь двух еретиков и одного английского шпиона, скрывающихся от милостивого королевского правосудия.

— Без лошадей нам далеко не уйти, — заметил я. — Нужно спуститься в деревню и попытаться приобрести трех мулов.

— А кто может сказать наверняка, что капитан не оставил там засаду? — осведомился Генри Джордан. — Они вполне могут затаиться в одном из домов и ждать нас в гости, приготовив нам горячий прием и завтрак пороха и пульпе клинками на десерт.

— Там никого нет. Мне так кажется, — сказал Адепт.

— А что вам будет казаться, когда они станут развешивать нас на виселицах? Вы скажете, что вам кажется, что нас вешают.