Города уже приобрели более-менее жилой вид, но деревенькам вроде Кранненхерста раны было залечивать куда сложнее. Казалось бы, должно быть наоборот, но увы, увы… Слишком много жизней унесло десятилетие войн. Слишком много.

— И корчму спалили, — недовольно пробурчал первый всадник. — Куда это годится? Эй, селянин, а что же это вы едальню по новой не отстроили?

— Отстраивали, — охотно ответил всаднику мужичок средних лет, волокущий куда-то две березовые жерди. — Даже два раза. После первого разгрома сам старый Йоганн постарался, корчма лучше прежней получилась. С годик постояла, а после пришел Кривой Орро и вместе с Йоганном ее того! После еще раз стены под крышу подвели, это уже сынок покойного корчмаря постарался. Ну, он нам говорил, что сыном Литке приходится, а так — кто знает? Мы его до того тут не видели. Только все же, думаю, сын, потому как и его сожгли вместе с домом. Фамильное это у них, надо думать.

— Они всегда так много говорят? — спросил молодой всадник у старшего товарища.

— Да, — невозмутимо ответил тот. — Привыкай.

— Ужас, — вздохнул юноша.

— А нечего было со мной сюда переться. Так что — цыц!

— Дело к вечеру, — заметил мужичок. — В лесу по нынешним временам ночевать и холодно, и небезопасно. Если есть пяток медяков, выделю и вам, господин, и дочурке вашей место для ночлега. И ужином накормлю!

— Пять медяков? Дешевеет жизнь. Раньше за такое серебрушку брали. А то и две.

— Раньше у каждого кубышка была в огороде зарыта, — пояснил селянин. — А нынче на базар ехать не с чем. Продавать нечего, покупать не на что. У нас вон четыре топора на всю деревню осталось. И дождь третье лето льет не переставая, овощ в земле гниет. Но ежели есть желание серебрушку заплатить, так я не против!

Лето и впрямь было пакостное, оба всадника с этим утверждением были полностью согласны. На дворе — начало августа, а ночи такие, что под утро зуб на зуб от холода не попадает.

— Плохо, — посочувствовал собеседнику старший всадник. — Но нам приют не нужен, мы куда надо еще до темноты точно доберемся.

Он пришпорил лошадь и направился к дороге, по которой никто давным-давно не ездил, — той, что вела к развалинам старого замка.

— Ох ты! — Селянин почесал затылок, отчего его шапка съехала на лоб. — То-то мне его рожа знакомой показалась!

Он прихватил жердины под мышки и шустро посеменил к одному из домов.

Всадники же тем временем уже двигались по дороге, которая все круче и круче забирала вверх.

— Дядя Карл, а как он догадался, что я девушка? — поинтересовалась владелица шпаги у своего спутника, хитро сверкнув голубыми глазами и заправив под щегольскую шляпу выбившийся черный локон.