***

Жилье было оплачено. Пока Алиса беседовала с трактирщиком о ночной краже и визите незнакомцев в седьмой номер, я отлучился под предлогом сбора своих вещей. Хотя из них мне был нужен лишь меч. Ту рубаху, что я отдал на стирку, решил не забирать. Кинжалом, одолженным у Алисы, я срезал с мертвеца интересующие меня куски мяса, остальное оставив киснуть в ванне, наполненной кровавой водой. Не лучшее зрелище, но и ночной визит нельзя назвать жестом гостеприимства. С головой убитого я обошелся более почтительно: поставив ее на самый чистый участок стола, я заранее проследил за тем, чтобы глаза были закрыты, а язык по возможности находился на положенном месте — за зубами. Напоследок махнув рукой бледному лицу, я закрыл за собой дверь. Вонь комнаты осталась позади.

Алиса ждала меня на улице. Трактирщика нигде не было видно, но спрашивать о нем я не захотел. Выйдя из таверны с четкой мыслью, что сегодня меня уже не ждет мягкая кровать, я почувствовал себя свободным. Диким. Это заставило улыбнуться. Сестра ответила на мою воодушевленность гримасой недовольства: ночью она не успела отдохнуть, занимаясь вопросом добычи денег. О том, что я отнес неплохую сумму сестре убитого мною мужчины, я решил умолчать, чтобы не выслушивать бесконечные доводы о своей глупости. В конце концов, инквизитору о чести известно чуточку больше, чем вампиру.

— Джордан, я чувствую, что ты повеселился. В тебе все еще кипит кровь, — Тласолтеотль привычно зазвучала в голове, стоило мне только приспустить бинт с рукояти меча. — Ничего не хочешь рассказать?

«Ты видела мои воспоминания о мошке, которую я встречал уже несколько раз за последнее время?»

— Ты о том мелком существе, которое ведет себя неправильно, но при этом не нарушает никаких законов мира насекомых?

«Именно».

— М-м-м… Да, знаешь, я видела ее.

«Уже догадался, — раздраженно буркнул я. — Можешь ли ты что-то сказать по этому поводу?»

— Могу. Если вглядеться, крылышки у нее чертовски красивые. Я бы тоже себе такие хотела.

Я вздохнул: «А по существу?»

— А по существу, лапки тоже неплохие.

Раздраженно дернув бинт, я собрался замотать рукоять, но вдруг Тласолтеотль сказала:

— Джордан, я не могу знать всего на свете. Тут мы с тобой равны. Единственное, о чем хочу тебя предупредить — то, что она утопилась, не значит ни ее смерти, ни ее жизни. Она может быть и мертва, и жива одновременно. Поэтому не думай, что вода является ее концом или началом. Это предупреждение. Для тебя. Не знаю, как его понять, потому что оно адресовано лишь тебе. Думаю, если ты хорошенько подумаешь, то сможешь догадаться о смысле сообщения раньше, чем беда настигнет нас.