— У тебя своя философия, — пожал плечами солдат.

— Это философия авангарда. Мы передовой отряд, и мы кладем жизни, но никак не несем волю правителя. Ее чинят основные силы и воеводы, прячущиеся в тылу.

— Возьми свой шлем, подруга, — солдат протягивал отброшенное.

— Оставь себе, он мне пока не нужен, — ответила Рена, делая шаг навстречу остаткам битвы. — Эти дети не дотянутся даже до моего подбородка.

Ветер взъерошивал ее короткие рыжие волосы, а солнце озаряло лицо, покрытое маской довольства. Воительница давно уже познала вкус и свободу авангарда, хоть и пришла не за ней.

— Пощадите… — простонал лежащий на земле раненый.

Его нога была отсечена, и латы мешали зажать рану.

— Умри достойно, — коротко ответила Рена, вонзая конец двуручника в глазницу мужчине.

Шлем заскрежетал, с трудом пропустив клинок. И в скрежете этом слышалось: «Смерть всему».

Неподалеку закричала Гукь. Рена невольно остановилась, глядя на то, как девушка прорубает чужой щит своим боевым топором. Рыжая не любила эту девку за ее ядовитый характер и слишком милую внешность. Это не было качествами хорошего солдата, но в битве она выглядела словно прекрасная валькирия — совсем как те, из легенд далекого детства.

Мельница медленно рушилась, подкошенная пламенем. Люди бежали из-под нее, и Рена рванула навстречу. Отслеживая врагов глазами, легкими взмахами тяжелого меча срезала ту плоть, что не была прикрыта доспехами. За годы службы у госпожи Войны, рыжая научилась убивать и бегущих, и обороняющихся, и атакующих. В этом ей было мало равных. И с каждым прожитым днем ее шансы на глупую смерть уменьшались. Это не могло не радовать Рену. Ее вдохновение — неизменно конец боя, когда смотришь на лица погибших. В них можно увидеть странный покой, присущий лишь тем, кто погиб за дело.

Уничтожая взбунтовавшихся крестьян, воительница и сама не заметила, как битва окончилась. Солдаты авангарда победили без потерь. Слишком легко.

— Откуда у них все это? Мечи, доспехи? Это же обычные землепашцы.

— Может, нас надеялись задержать этим сбродом.

— Ладно, черт с ним. Идем в кабак, отдохнем и подождем основные силы, там решим, что делать.

***

— Свободу сиськам! — закричала Рена, сбрасывая нагрудник на дощатый пол и рывком срывая повязку с груди. — Ужас, как тесно!

— Зато безопасно, — заметил один из солдат.

— Поверь, походишь денек с зажатыми сисяндрами, на безопасность станет плевать. Ух, теперь даже дышать приятней стало! — Рена крутанулась на месте, совершенно не стесняясь чужих взглядов. — В этих доспехах невозможно было чувствовать себя женщиной!