— Стойте.

Голос громыхнул столь внезапно, что сама битва, казалось, замерла. Рена остановилась перед медитирующей тварью. Нагло посмотрела на нее. Ткани скрывали огромное тело. На одеждах были изображены символы, люди, звери, кровавые сцены и — клинки.

— Повернись ко мне лицом! — приказала Рена.

Гукь встала за ее спиной. Она пришла в себя и сориентировалась в боевой ситуации, пока помогала другим прикрывать боевую подругу. И сейчас даже знала — кто-то отправился докладывать о ситуации, скоро прибудет помощь.

Их окружали. Не нападали. Это обнадеживало и пугало одновременно. Гукь это нравилось, она вошла во вкус. Драться в авангарде в такой обстановке было непривычно, ужасно страшно, безумно, но она вернула свою уверенность.

— Вы пришли… зачем? За чем? Почему? По чему?

— Мы пришли, но не болтать, а умирать. Повернись лицом и сразись со мной, тварь! — зарычала Рена, вскидывая двуручник, собираясь ударить по огромной спине.

Лезвие просвистело, но замерло на мече, который непонятно откуда взялся прямо в воздухе перед солдаткой.

— Что за черт?.. — Рена отпрянула, глядя на парящий клинок.

— Ответь на вопросы.

— Я их не понимаю. И зачем? Ты можешь взяться за оружие и драться?

— Я демон. Сильно сомневаюсь, что люди смогут драться со мной.

— А если смогут? — Рена стянула с головы шлем и дерзко швырнула его об землю. Ее лицо излучало уверенность. — Что тогда?

Существо обернулось. Гукь замерла, пораженная, шокированная, обезоруженная увиденным. Рена усмехнулась. Солдаты нервно оглянулись. Демон скалился, и вместо зубов его — мечи, столь старые, что ржавчина заменила железо, осыпалась каждую секунду, но все же не исчезала и не превращалась в пыль. Веки существа подпирались лезвиями неведомого происхождения. И зрачки двигались за блестящим металлом, оглядывая небольшой отряд тех, кто смог прорваться.

— Я командую этим войском. Если вы убьете меня, вы убьете всех вокруг. Но этого не случится.

Демон вскинул руки. Его губы раздвинулись в оскале.

— Познайте музыку всего, что используете с такой уверенностью! — заревел он, смыкая глаза. Лезвия прошили веки, кровь ручьями полилась по щекам демона.

Металл скрипнул. Рена вскинула клинок, отбив удар парящего меча. Солдаты закричали — лезвия в мгновения ока отсекли им руки. Гукь скользнула за спину подруги, уклоняясь от промелькнувшего кинжала.

— И самое главное, мне подконтрольны даже ваши доспехи!

Рена задохнулась, когда нагрудник смял ее торс. Ее глаза изумленно распахнулись. Гукь закричала, чувствуя боль от впившихся в ребра стальных пластин. Солдаты хрипели, но держались, хоть и без толку — руки было не вернуть. Шлемы хрустели, впиваясь в головы, и лишь трое имели шанс выдержать пытку: Гукь, спасающая длинные пшеничные волосы от грубых пластин; Рена, в запале откинувшая бесполезный кусок металла; солдат, почти отключившийся от обильной кровопотери — он, потерявший руки так же, как и шлем до этого.