Валькирия задумалась. А я тем временем дернул поводья, поторапливая коней. Карета зашуршала осями громче.

— Мы использовали полынь-цветок. Он горит ярко и отпугивает любых злых гостей.

— А если нет полынь-цветка?

— Тогда рисовали печать.

— Какую? — я повернул голову к Валькирии. — Это руна? Как она активируется?

— Соком из полынь-цветка.

— Сука! — рявкнул я, а потом выдохнул, успокаиваясь. Вой нарастал. — А если нет ни полынь-цветка, ни сока из него? Ты знаешь что-нибудь простое, что можно сделать в одиночку без всяких корешков?

— Не знаю… — смущенно ответила Валькирия, задетая моим грубым словом.

Я выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Понятия не имею, на кой нужна печать с соком полынь-цветка, если есть сам цветок, но черт с ним. Надо думать, как отогнать эту дрянь без Симфонии и «заповедных» методов борьбы.

Раньше я был уверен в том, что хочу заточить души в меч. Это было бы самым простым, что можно делать. Но сама мысль о Симфонии пробуждает во мне голос Спящего. Он мертв, я это знаю. Но прикасаться даже к его трупу у меня нет ни малейшего желания.

Можно было бы использовать руны, но для них нужно видеть свою цель. Призраки охотятся через снег: скрываются в нем, чтобы можно было напасть неожиданно. Их ледяные тела можно было бы сжечь, но…

Я бросил взгляд на океаны сугробов. Кони мчались по пути, помеченному колышками при обочинах. Что делать со снегом?..

Прикрыв глаза, я попробовал вспомнить хоть что-то, что помогло бы мне решить проблему. И это вскоре всплыло в моей голове.

Мой отец расчищал сугробы руной взрыва. Иногда ему было лень махать лопатой, поэтому он просто чертил на земле несколько печатей, а потом поочередно взрывал их, чтобы снег разбрасывало по округе. Маме это ужасно не нравилось, она после этого еще несколько дней злилась на отца. Но зато мой папа управлялся минут за десять и мог остаток дня спокойно пить чай и читать книги.

Я потянул на себя поводья. Как ни печально останавливаться — глупо верить, что призраки не смогут догнать коней. Придется уделить проблеме немного времени.

Расчистив ногой сугробы, чтобы не так мешали чертить, я под недоуменным взглядом Валькирии воткнул меч в промерзшую землю. «Какой позор, сын Джордана, а знаю только две руны: чтобы дрова жечь и снег взрывать», — подумал я, не сумев сдержать смешок.

— Каруд, — прошептал я, опускаясь на колени и проводя ладонью по лезвию двуручника.

Кровь капнула в линии руны. Проследив за движением алого, я поспешил отойти чуть дальше. Если все верно — печать взорвется через пару секунд, когда кровь достаточно расползется.