Вспоров обе руки, я прижал раны к двум последним печатям. Закрыв глаза, сконцентрировался на снегу вокруг себя. Среди него есть жизнь, среди него есть смерть. Я должен попасть по ней. Открыв рот, я начал с медленного вдоха. Представлял, как призраки скользят в сугробах, прячась от меня и упиваясь жаждой крови. Когда в легких не осталось места, я позволил себе закричать во все горло, до хрипа:

— Ингайт!!! Сожги эту мразь!..

Невероятный жар взвился вокруг меня и объял тело. Я задохнулся раскаленным воздухом. Руки взяла судорога. Она пробежалась по мне, заставляя скорчиться возле рун. Я не позволял им угаснуть, продолжая отдавать силы в печати. Дышать было невозможно, но сердце грифона этого и не требовало. Оно, окруженное защитой из плоти и кости, исправно стучало, оберегая меня.

Я не знаю, сколько времени все вокруг пылало. Слышал крики, стоны и вопли… Я и сам орал во все горло. От боли и от огромного потока Силы, идущей через руки в руны. Я остановился лишь тогда, когда все стихло. Все, кроме треска пламени. Тогда я позволил и ему уняться. А себе — открыть глаза.

Рукава моей одежды были напрочь сожжены. А предплечья, покрытые ожогами, трусились. Я посмотрел на проступившие сквозь искалеченную кожу вены, которые, казалось, вот-вот лопнут или разорвут кожу.

Кое-как поднявшись, я с удивлением отметил — на ногах стоять все еще могу. Подняв взгляд, осмотрелся. Карета стояла в полном порядке, и Валькирия выглядела здоровой, но вокруг нас на множество метров была выжженная земля. На которой кое-где корчились обугленные нити душ. Присвистнув, я беззвучно рассмеялся. Голова кружилась, и это несмотря на то, что она давно уже не была главной в моем теле. Сердце не могло обрубить чувство безграничной усталости, которое пробуждало судороги, немоту и… кашель. Он раздирал мою грудь изнутри, но никак не мог вырваться. Я, задыхаясь воздухом, кое-как добрался до кареты, едва не забыв свой меч. Вскарабкавшись на козлы, успел тронуть поводья, перед тем как уснуть. И с облегчением обмяк.

Холод еще долго не потревожит меня.

***

Мне ничего не снилось. Впервые за столько времени. И очнулся я бодрым, веселым и — погруженным во тьму.

— Вот черт, — криво улыбнулся я, приподнимаясь в кромешном мраке. — Похоже, кое-кто все-таки засунул меня к себе в задницу. Не везет…

Рядом со мной кто-то был, я чувствовал, поэтому дурачился. Легко проведя рукой по ближайшему пространству, я нащупал бархат и понял: карета. Нащупав по памяти рычажок лампы, я удовлетворенно кивнул зажегшемуся голубому огоньку. Вампириха сидела в углу, сжимая ножны с инквизиторским мечом. Так, будто это был ребенок. Она раскачивалась и что-то без остановки шептала. Вслушавшись, я понял, что повторяется всего одно слово: «Рука».