В средней части оранжереи стёкла были выбиты, почва изрыта множеством ног. Сквозь разбитое стекло Кеорт увидел водонапорную башню в густых космах плюща. Ускорив шаг, он прошёл оранжерею насквозь и вышел наружу.

Несколько секунд он смотрел на поле, потом отвернулся – они не пошли бы через густую тёмную траву, в которой невозможно спрятаться и при этом легко оставить отчётливый след. Чуть поодаль было большое кукурузное поле. Кеорт побежал к нему и быстро обнаружил в высокой живой стене тёмную прогалину, ведущую к просеке из поломанных стеблей и оборванных листьев – здесь кто-то бежал, быстро и без оглядки. Кеорт бросился через поле, не боясь сбиться со следа. Широкие жёсткие листья обдирали лицо, громко шелестели, забивая слух, тяжёлый дух растительности и влажной земли затруднял дыхание. Пульс подскочил ударов до двухсот. Выбежав с поля, Кеорт остановился отдышаться.

Прямо перед ним начинался лес. Там было темно, так темно, что даже модифицированные глаза не могли ничего разобрать за условной границей, где заканчивалось поле и начинались кусты и деревья. Ему на миг показалось, что сквозь ветви и листья он увидел слабый проблеск света.

Он быстро углубился в лес, но тут же сбавил скорость. Неясно было, куда бежать среди окруживших его деревьев; глаз выхватывал из общей картины ободранную кору, свежие сломы веток, следы на валежнике, но он не понимал, о чём они говорят. Он шёл наугад, оглядываясь; ему начало казаться, что на него кто-то смотрит из-за зелёных полотен висячего мха.

Он остановился и прислушался. Сначала он слышал только своё частое и шумное дыхание, но постепенно начал различать звуки ночного леса, до этого сливавшиеся в сплошной фон.

Небольшие животные копошились в кронах деревьев. Он не помнил, как они называются – скорее всего, он никогда и не знал. Кто-то издавал мелодичные звуки – похоже на земных ночных птиц. Всё совсем как тогда, той ночью, очень давно. С ним тогда были ещё люди – большие, добрые. Свои. С ними можно было ни о чём не волноваться. Можно было забраться в тёплый спальный мешок, смотреть из палатки на отсветы костра, на два тёмных силуэта, слушать два ласковых голоса, от которых веяло безопасностью, покоем. Домом.

Пульс лупил в уши, словно шаманский барабан.

«Перед тобой поставлена задача. Времени мало, успех миссии зависит от твоих усилий».

Другой голос – хорошо поставленный, властный. Он говорил негромко, но его слова взорвались внутри черепа как гранаты, оглушив и ослепив. Темнота сменилась яркой вспышкой, виски пронзило невыносимой болью. Уши затопил грохот – он мог бы предварять конец света. Барабанные перепонки разорвались, лопнули глаза. Нет – самого понятия слуха и зрения больше не было. И его самого – человеческого существа, обладающего сознанием – больше не было.