– Я больше не чувствую преданности ни к чему. После всего, что со мной делали… внушали лояльность ко всем подряд, пользовались мной, как хотели… Я выгорел.

– Выгорел, – эхом отозвалась Морин.

Она вдруг стала обжигающе холодной, будто её вылепили из снега. Он замерзал в выстуженной комнате, обхватив её тело под тонкой простынёй.

– В компании я проходила много курсов. Личностный рост, развитие лидерских качеств, укрепление командности. Сдавала экзамены вместе с другими сотрудниками. Мы все были такие… энтузиасты с горящими глазами… Корпоративные принципы были нашими заповедями, работа на компанию – нашей религией, и это казалось нормальным. Компания может вбить в голову что угодно, когда ты среди людей, которые искренне верят в компанию.

Снег падает на лицо, медленно тает, оставляя влажные дорожки. Он холодный, но глаза от него почему-то жжёт.

– Я вижу то, чего нет. Настоящие воспоминания перепутались с памятью от прошлых внедрений и с остатками внушённых биографий. – Он помолчал. – Я когда-нибудь стану нормальным?

– Электрошок может вызывать повреждения мозга. Особенно если процедур было много. Возможно, повреждения мозга вызвали у тебя устойчивое психическое расстройство.

– А память? Память может восстановиться?

– Не знаю. Некоторые вещи лучше не помнить. Я бы не отказалась всё забыть.

Он смотрел на её спину. Татуировки не должно быть, её не было раньше – у той, другой, которая выглядела в точности как Морин. Они уже лежали так вместе, в темноте, в комнате, очень похожей на эту. В прошлом, которого никогда не было.

«Или это прошлое на самом деле реально, а настоящее – бредовая фантазия? Что, если всё, что меня окружает, я на самом деле придумал? И поэтому у Морин лицо моей жены, Эйди похожа на мою сестру, а Артон – на старшего брата?

Или всё наоборот? Может, это я придал облик Морин, Эйди и Артона своим близким, потому что не могу вспомнить, как они выглядели на самом деле?»

– Я запутался. – Пустой лист шелестит на ветру. – Возможно, я действительно сошёл с ума.

Он смотрел в потолок, не думая ни о чём.

«Очищение. Надо добраться до Центра, и всё встанет на свои места».

Ему показалось, что кто-то произнёс это вслух. Он посмотрел в угол комнаты, ожидая увидеть там исполосованное белёсое лицо.

В углу была только темнота. В комнате никого не было – только он сам, разбросанная по полу одежда и лежащая на нём Морин. Под её ровное дыхание он уснул.

Волны с шумом разбивались о берег узкого мыса. Они сидели на краю скалистого обрыва, касаясь плечами; под их ногами мерно покачивалась серо-синяя поверхность моря. Размеренное и мощное движение напоминало дыхание спящего в глубине гиганта. Волны накатывали, врезались в камень, рассыпаясь на тысячи пенящихся брызг.