Ее резкий тон отрезвил обоих, и они опустили головы, избегая ее взгляда.

Дверь погреба со скрипом приоткрылась, все посмотрели туда и увидели торчащую наружу снабженную бакенбардами физиономию с выпученными глазами.

– Трех, грите? Значит, грите, трех?

Диалект был генабакийский, а акцент – характерный для островов к югу от него.

Квелл кивнул.

– Еще где-нибудь такие остались, хозяин?

Владелец таверны отрицательно мотнул головой и осторожно выбрался наружу, но при виде мертвых тел отдернулся.

– Вы мои хорошие, – прошептал он, – бедняжки мои, бедняженьки.

– Ты их знаешь? – вопросил Квелл. – Знаешь, кто это такие?

За спиной у хозяина появились еще фигуры – бледные, с перепуганными глазами. Обладатель бакенбардов, услышав вопрос, вздрогнул.

– Склятые, – хрипло выдохнул он. – Это доченьки наши… только склятые.

– Заклятие? И оно срабатывает с наступлением совершеннолетия?

Он вздрогнул, кивнул и тут же вытаращил на мага глаза:

– Ты его знаешь? Знаешь это склятие?

– Давно оно действует, хозяин? Здесь, в этой вашей деревне – давно на ней заклятие?

– Пятый годик уже. Пятый годик. – Он отступил в сторонку. – Ай-ай, головушки-ить. Вы ж им головушки посрубали-ить!.. – Остальные у него за спиной принялись выть.

Наперсточек подняла глаза на Мастера Квелла, они кивнули друг другу.

– Думаю, еще действует, – негромко проговорила Наперсточек.

– Согласен. Идем на поиски?

Она осмотрелась. Маппо как раз вытаскивал наружу первое из голых обезглавленных тел. Зеленая кровь на полу почернела, за трупом тянулись дегтярного вида потеки.