– Что заклятие? Оно очень древнее, чтоб его, и из самых гнусных.

– Сможешь ты его разбить?

– Вряд ли. Наша главная надежда – что мы сумеем заставить ведьму или там колдуна передумать. Наложившему заклятие гораздо легче его и отменить, чем кому-то еще – разбить его.

– А если убить того, кто его наложил?

Она пожала плечами.

– Все может быть, маг. Пуфф – и нету. Или же… не пуфф. Только ты, Квелл, опять в сторону уходишь. Речь у нас шла об этом… бурмистре.

– Вовсе не ухожу, ведьма. Просто я подумал сейчас о тебе, Фейнт и Сладкой Маете, только и всего.

И тут она почувствовала себя, словно разом проглотила горсть холодных камней – у нее свело горло и скрутило желудок.

– Зараза!

– И поскольку, – безжалостно продолжал Квелл, – на починку фургона у нас уйдет по меньшей мере день, если не два, то…

– Думаю, лучше будет постучать, – сказала она.

– Хорошо. Только позволь мне сперва, хм, опорожнить пузырь.

Он направился влево, к выложенной камнем сточной канавке. Маппо тем временем отошел на несколько шагов в противоположную сторону и принялся копаться в своем мешке.

Наперсточек сощурилась на башню.

– Что ж, – прошептала она, – если ты яггут – а я думаю, что так оно и есть, – то ты знаешь, что мы здесь. И в состоянии обонять в нашем дыхании магию. Так вот, дурных намерений у нас нет, но ты не можешь не знать про заклятие – а нам, видишь ли, совершенно необходимо отыскать ту ведьму или того колдуна, короче, того гнусного жителя деревни, что наложил это гнусное заклятие, поскольку мы здесь застряли на несколько дней. Это тебе ясно? Нас тут три женщины застряло. И я – одна из них.

– Ты что-то сказала? – переспросил вернувшийся Квелл.

– Вперед, – скомандовала она, когда к ним присоединился Маппо с огромной палицей в руках.

Они двинулись к двери.

Которая распахнулась, когда они были на полпути.

– Моя супруга, – сказал бурмистр, – зарыта во дворе под нами. – Он стоял у окна, глядя на бурное море, что сражалось с отмелями далеко внизу.