Малазанец фыркнул, и вокруг залаяли собаки.

– Это точно будет ошибкой.

Голова у Крысмонаха заболела еще сильнее. Что-то потекло из ноздрей. В воздухе повисла вонь, которую он не сразу узнал. Звериный запах, как мокрая шкура.

– Нижние духи, – простонал он. – Штырь.

– Так точно. Прости, не помню твоего имени, или даже твоего взвода. Но ты был «мостожогом» – уж это я помню. Пропал на севере, числился мертвым – а на деле дезертировал, бросил боевых братьев.

– Каких боевых братьев? Все погибли. Все мои друзья были убиты. Мне хватило, Штырь. Нас мололи на куски в том болоте. Да, я ушел. А было бы лучше, если бы я остался – чтобы умереть здесь, в Черном Коралле?

– Не все умерли здесь, солдат…

– Это не то, что я слышал. «Мостожоги» мертвы, их нет.

Через мгновение нож убрался от горла.

Крысмонах повернулся и уставился на лысого коротышку в печально известной волосяной рубахе – Худов дух, как же она воняла!

– А вот интересно – сам-то что ты тут делаешь? Живой? Без формы?

– Дуджек посмотрел на нас – кто остался – и просто вписал в список. И отправил на все четыре стороны.

– А ты…

– Решил стать паломником. Искупитель… я ведь сам видел Итковиана. И видел Капастан. Я был здесь, когда насыпали курган – там есть и моя «шрапнель».

– «Шрапнель»?

Штырь нахмурился.

– Посмотрел бы ты сам, солдат.

– Крысмонах. Теперь меня зовут так.

– Вытри кровь под носом, Крысмонах.