Когда в переулке появились две женщины, одетые в полупрозрачные платья, двигающиеся бок о бок с элегантной грацией – как сестры-аристократки, вышедшие на вечернюю прогулку, – Великие Вороны с криками разлетелись врассыпную, а Гончие Тени выстроились в ряд – шерсть дыбом, губы оттянулись, обнажая блестящие клыки.

Даже с такого расстояния Самар Дэв почувствовала исходящую от женщин силу. Она отступила на шаг, грудь сдавило.

– Да кто это такие, во имя Худа?

Карса не ответил, и она, обернувшись, увидела, что он смотрит на одинокого всадника, приближающегося со стороны озера. Всадник держал в руке копье; увидев оружие, Самар Дэв громко ахнула. Боги, теперь-то что?

Копыта коня гремели, как треснувшие храмовые колокола.

Не обращая на всадника внимания, Гончие Тени двинулись по направлению к двум женщинам. Пять громадных зверей шли осторожно, низко опустив головы.

В это самое время Высший алхимик Барук стоял у кареты во дворе усадьбы. Слугам и охранникам могло показаться, что он изучает безумное ночное небо, но никто из этих уважаемых людей не мог видеть его лица.

А он плакал.

Он не видел расколотой луны. Не видел проплывающих завитков дыма. Честно говоря, он не видел ничего, что могли видеть другие, потому что его зрение было обращено внутрь: на воспоминания о дружбе, на тяжкий груз, навалившийся потом; и в итоге на него накатывало нечто – он не был уверен, но, возможно, смирение.

В жизни приходится чем-то жертвовать, принимая тяжелые последствия. Бремя ложится на покорную спину или на плечи горьких мучеников. Таков выбор духа. И нет совершенно никаких сомнений в том, какой выбор сделал Сын Тьмы.

Великий муж мертв. Как много потеряно в эту мрачную ночь.

А он потерял друга.

И ничем не могло помочь понимание того, что многие сделали выбор и что у него своя роль в этом трагическом исходе.

Нет, он чувствовал только пустоту внутри.

Все казалось тонким и хрупким. Всё, что он ощущал в сердце, что он видел глазами. Очень хрупким.

Да, луна умерла, но грядет возрождение.

Это поможет ему?