– Что это значит?

Она помогла ему подняться, подожгла факел и передала ему.

– Сегодня он отправляется в свой последний путь.

Слэйн взволнованно оглядел пещеру, будто смотрел на неё в последний раз, и направился вслед за Женевой, которая вышла в сторону тёмного леса.

Стояла необыкновенная ночь.

Долина вдоль реки освещалась ярким лунным шаром и вся, казалось, утопала в тёмной синеве. Ветер не дул, было тепло, и воды реки были спокойны и безмятежны как никогда. Серебристая поверхность водной глади то и дело впитывала и словно бы проглатывала нежные звуки вокруг и затем, словно певица, начинала петь тихий и спокойный романс.

Громм как всегда сидел у костра и с блеском в глазах осматривал дно своего каноэ.

Женева и Слэйн как всегда расположились рядом. Когда они подошли к нему, Громм впервые поднял на них свои пустынные глаза. Слэйн замер, в этих глазах он увидел себя, Женеву, речку и всю картину нынешней ночи, в то же время он ощутил в себе полнейшую пустоту.

Громм ещё более поразил их, когда неторопливо поднялся и, медленно обойдя вокруг, встал за их спинами.

Слэйн взглянул на Женеву.

Она сидела в позе лотоса с закрытыми глазами, погружённая в себя.

– Что же нужно делать? – спросил он у неё немного трясущимся от волнения голосом.

Женева тихонько шевельнула губами:

– Слушай…

Слэйн попытался расслабиться и постепенно стал погружаться внутрь себя. Закрыв глаза, он стал вспоминать то ощущение, которое было последний раз на речке. Постепенно мысли обо всём, в том числе о старце, стали вновь подхватываться игривыми и загадочными потоками серебристой реки.

Сквозь тихий шёпот реки он услышал старческий голос.

Он был настолько приглушённым, что напоминал собой некий гул, словно щекотание ветра внутри огромной ракушки.

Голос произносил странные слова.

Намо арихтанам намо намо

Намо сиддханам намо намо