– Эл! Где ты, Эл?

Слэйн вновь открыл глаза, и пещеру словно озарил свет его ярких безумных глаз.

Громм добавил в костёр какой-то горькой травы, и та, словно кобра, зашипела и заискрилась. Пещеру наполнил густой синеватый дым.

Всё было как в тумане… Пустота была во всём его естестве – оно растворялось в ней плавно, легко и безмятежно.

Спустя несколько дней лихорадка полностью отступила, и Слэйн пришёл в себя.

– Я очень сильно за тебя переживала, – говорила Женева и давала отпить ему несколько глотков жутко неприятной по вкусу жидкости.

– Ты постоянно звал отца, плакал о нём…

Слэйн приподнялся и осмотрелся.

Пещера не изменила своего естественного вида, всё пребывало в том же порядке, что и в первый раз. В углу, в позе лотоса, погружённый в глубокую медитацию, сидел Громм. Лицо его было освещено, в уголках губ затаилась лёгкая ухмылка.

Женева сидела рядом с ним, на её заплаканном, исхудавшем лице вперемежку выражались тревога и радость. Сквозь её пышные, чёрные как смола волосы пробивались лучи летнего солнца.

– Сколько я проспал? – спросил он её, принимая глиняную чашку с горьким отваром.

Отпив глоток, сморщившись, он сразу же плюнул.

– Что за дрянь такая?

Женева, словно проснувшись от глубокого сна, заулыбалась и, слегка скосив глазами в сторону, тихонько произнесла:

– Ещё бы, а ты что думал… Секретный рецепт от Иммануила.

Хохотнув ещё раз, она неожиданно придвинулась плотнее к Колосову и стала заботливо трогать его лоб.

– Выпей его до конца, пожалуйста…

Слэйн попытался воспротивиться, но увидев, как потемнело лицо Женевы, неохотно выполнил её просьбу.

– Иммануил предложил с момента, как ты очнёшься, водить тебя к речке.

Слэйн удивлённо всплеснул руками и взглянул на старца.