В первое время у Слэйна не получалось сидеть бездвижно и углубляться внутрь себя. Через полчаса его уже начинали раздражать мошки, прилипающие к лицу, ещё через час он разочарованно вздыхал, наблюдая, как Женева постепенно «погружалась в себя». Это его тоже раздражало, он уходил к дереву, в корнях которого впервые нашёл приют в этих местах и засыпал неудовлетворенным.

– Что бы я ни делал, ничего не выходит! – кричал он возмущённо в тот момент, когда Женева спрашивала у него про успехи.

– То эти мошки, то слишком жарко, то вдруг в туалет захочется. Не понимаю, как это выходит у вас с Иммануилом, он-то вообще не выходит из этого состояния.

Женева смотрела на него с пониманием и, тихонько смеясь, отвечала:

– Этому нужно практиковаться, и это приходит не сразу. Я в первое время своих медитативных практик засыпала. Прежде всего, как пишет Иммануил, – это принять во внимание собственное тело, стать его наблюдателем. Для этого тебе прежде всего следует не идти против своей природы, а принимать её и словно быть отражателем – зеркалом.

Слэйн мучительно закатывал глаза.

– Так я вот и слежу, и мошки мешают, что делать?

Он хотел высказывать своё возмущение и дальше, но Женева неожиданно потянулась к нему всем телом и, сверкая влюблёнными глазами, поцеловала его.

Раскрасневшись, она отвернулась. После непродолжительного молчания повернулась к Слэйну и, смотря на его всё ещё изумленную физиономию, добавила:

– Вот видишь, ты не можешь препятствовать этому, ты нравишься не только мошкам. Когда ты признаешь это и примешь своё тело как некий островок, на котором живёт жизнь в числе всех живых всевозможных созданий, тогда ты сможешь принять своё тело именно так, как нужно. Естественность своей природной сущности – тебе нужно перестать анализировать и принять себя как есть, созерцая.

Она посмотрела на него, и блики солнечных лучей, отражаясь в речной воде, соскользнули на её прелестное молодое личико. И вдруг она спросила:

– Ты не голоден? Может, на сегодня закончим? – спросила Женева и защурилась от солнца. На лице её заиграла милейшая улыбка.

Слэйн аккуратно нагнулся над ней и, прижавшись, сладостно поцеловал.

Он принялся гладить её тело, и она, закрывая глаза от наслаждения, принимала его ласки с удовольствием.

Когда он нежными поглаживающими движениями стал ласкать её маленькие груди, она неожиданно крепко схватила его за торс и кувырком опрокинула с берега в холодные чистые воды реки.

Слэйн закричал, у него перехватило дыхание:

– Уууффф! Вот ты как!

Она смеялась, и он обкатил её холодными брызгами.