– Так, значит, он разговаривает!

Женева, снимая с костра котелок с рыбной ухой и протягивая ему, ответила:

– Не совсем так.

– Не понял тебя, объясни.

Говоря, он с жадностью схватил полную ложку и, проглотив её содержимое молниеносным движением, повторил.

Она ласково посмотрела на него и, встав, отошла в сторону медитирующего старца. Женева вернулась со свёртком в руке.

Быстро доев, облизываясь и икая, Слэйн принял из её рук свёрнутую бумагу и, раскрыв, стал её изучать в свете лучей. На бумаге были написаны несколько предложений на непонятном языке.

– Я не знаю, что это за язык, – с огорчением он отдал свёрток обратно в руки Женевы.

Приняв её, она спокойно ответила:

– Зато я знаю. Это пракрит – древнейший язык индо-арийцев. Тут всего лишь несколько высказываний, и первое звучит так:

«У реки была самая лучшая память, она принимала всё, что есть вокруг, и начинала петь и танцевать, стремясь в своём легком потоке донести это в океан».

Слэйн задумался.

Женева положила свиток в свисающую поверх бедра суму и, встав, направилась к выходу из пещеры.

– Ты на речку? – спросил он её.

Она обернулась.

– Туда и затем в лес, за ягодами. Пошли со мной, если есть силы.

* * *

Стояли жаркие дни, по словам Женевы было примерно начало июня.

По утрам пели птицы, в полдень стрекотали кузнечики и жужжали пчёлы. Каждый день они приходили на речку искупаться и половить рыбу. Они вместе постигали искусство медитации, информацию о которой узнавали из различных дневников Громма, которые находились в пещере.

У Женевы уже был подобный опыт, она многое узнала про Дзен ещё от отца, который жил согласно этому учению о созерцании.