Сигнал прервался. Я произвел привычные манипуляции на ноуте и включил воспроизведение. Долгий раскатистый гром, приправленный хриплыми обертонами тысяч вибрирующих ржавых листов, заполнил комнату.

– Выключи, пожалуйста, выключи, – закричала моя Саша-Лена, пытаясь вырвать у меня компьютер.

– Да отстань ты, сука, – внезапно обозлился я, спихивая девушку на пол. – Всякая блядь будет руки тянуть. Вас много, а комп один.

Мне так хотелось убрать из динамиков мерзость, что я перепробовал половину клавиш, прежде чем нажал верную комбинацию. Стало тихо, но очарование ночи было безнадежно изгажено.

Девицы стали трезветь, с каждым выдохом становясь практичными и стервозными суками. Они недоуменно глядели на потных мужиков, далеких по сложению от Аполлонов, не понимая, что они вообще тут делают. Во взгляде девиц проскальзывали ужас и отвращение, а в горле закипал крик. Мы тоже переглянулись. Дело могло принять совсем скверный оборот.

– Подруги, давайте на выход, – предложил я. – Уйдете без кипежа, дадим на такси.

– Вам, папики, раскошелиться придется, – со скандальными интонациями в голосе сказала бывшая партнерша Василия.

– Ой ли? Люди мы свободные, совершеннолетние. Впрочем, как и вы.

– Да мы вас за изнасилование посадим, – вступила в хор Лена-Саша.

– Девочки, у меня весь дом камеры просматривают. Вызывайте ментов. Мы на вас сами заяву напишем, что деньги у нас украли.

Мужики, разбирайте своих, пусть подхватывают барахло и катятся, коли мы им нехороши стали. Смотрите, чтобы не спиздили ничего.

Я ждал, что сейчас начнется буча, но девушки покорно пошли собираться. Захлопнув за ними дверь, я почувствовал облегчение. Мы легко отделались.

Тут вдруг стало так мерзко, что я едва не заплакал. Поглядев на парней, понял – им не лучше.

Только мы приняли по пятьдесят грамм для снятия осадка с души и собрались было обсуждать фокусы поля, как в дверь внезапно позвонили.

– Мусора? – подкинулся Толик.

– Может, не будем открывать? – предложил Громов.

Но звонок продолжал звонить.

– Хули делать, – заметил я. – Пришла беда, отворяй ворота.

В тот момент я не представлял, насколько прав.

На пороге стояла одна из наших гостий, Саша-Лена, которую я неплохо жахал этой ночью. Она стояла, тихонько покачиваясь, бессмысленно глядя перед собой. Лицо и руки Саши-Лены были измазано какой-то гадостью, в глазах стояли слезы.