– После того, что она со мной сделала? Ну уж нет.

В ту ночь Кошка отправилась спать пораньше, в том числе чтобы избежать встречи с Дахут. Когда она уже проваливалась в сон, из темноты послышался голос:

– Было зажжено три свечи. Две задуты.

Кошка резко села на постели – точно так же, как и в прошлый раз. Но комнату осматривать не стала – знала, что найти говорившего не получится.

– Кто ты? Чего пытаешься добиться? Я тебя не боюсь. Нет. Совсем не боюсь!

Как и раньше, никто не ответил.

Может быть, из-за странного голоса, а может, и нет спала Кошка беспокойно. Один сон вышел особенно отчетливым: она плыла в болотной воде, побуревшей от танина и почти непрозрачной. Набрав в грудь побольше воздуха, нырнула и погрузилась гораздо глубже, чем это было возможно в реальной жизни.

Сперва ничего не было видно. Потом в мутной воде замелькало что-то белое, неуловимое, будто зарница; оно описывало круги, появлялось и исчезало. Прямо перед Кошкой возникла змеиная голова с яркими, словно фонари, глазами и широко распахнула пасть, демонстрируя ряды игольчатых зубов. Мгновенно – так, что Кошка не успела и пальцем шевельнуть, – змей обвился вокруг нее. Чешуйчатая шкура оказалась не сухой и прохладной, как у земных рептилий, но скользкой и влажной. Кошка рванулась на свободу, змей сжал кольца, и остатки воздуха вылетели из ее груди вихрем пузырьков. Раздвоенный язык защекотал ей ухо, а потом голос, мужской и вкрадчивый, сказал:

– «Venit» означает «Он входит».

И тут-то Кошка поняла, что она совершенно голая.

Проснулась она от отвращения и страха, вся в поту, хватая ртом воздух; накинула халат и отправилась на поиски чего-нибудь, что помогло бы успокоиться.

Слуг отпустили, весь город пребывал под властью сна. Не светилось ни единого окошка. В кладовке удалось раздобыть коробку с крекерами, сыр и полбутылки дешевого столового вина. Кошка положила еду на тарелку, налила вина в бокал и отправилась в общую комнату.

– Меня ищешь? – спросила Дахут.

От неожиданности Кошка дернулась и чуть не разлила вино.

– Что ты здесь делаешь?

– Занималась сексом с твоим братом. Но он уснул. – Дахут взяла из Кошкиных рук бокал и сделала глоток. – Вот я и подумала, самое время нам с тобой поговорить.

Она протянула бокал обратно. Кошка поставила его на столик, решительно и бесповоротно.

– Мои родители, – начала Дахут, – поженились в тот день, когда отец завоевал Ис. Отец овладел матерью на глазах у собравшихся горожан. Она целиком и полностью покорилась его воле. Так жители города поняли: восстание обречено. Никакого отношения к любви этот союз не имел: отцу нужно было упрочить власть, матери – прожить достаточно, чтобы обеспечить продолжение рода. Они заключили договор. Так родилась я. В тот день, когда у меня впервые начались месячные, весь город праздновал это событие. Звонили колокола, для бедноты устроили кровавые пиршества. А потом, согласно условию, которое поставила мать, выходя замуж, ее умертвили. Отец удавил ее собственноручно – из-за ее благородного происхождения, а еще потому, что привязался к ней. В тот вечер мы вдвоем разделили за трапезой ее мозги. По лицу отца катились слезы, и он их не скрывал. Я не плакала. Именно тогда я впервые поняла, что когда-нибудь стану лучшим правителем, чем он… Ты, наверное, гадала, почему я такая, какая есть. Теперь ты знаешь.