– Принц Бентос, сын Лира, наследник Змея Океануса из рода Понта, Великий Морской Владыка, – сказал он, – приветствую тебя.
– Благодарю. – Величавый принц оглянулся, увидел Дахут и протянул ей руку. – Любовь моя.
Несмотря на всю свою неприязнь к Дахут мерк-Градлон, Кошка затаила дыхание – она ждала, что же после стольких веков разлуки ответит Дахут возлюбленному, тому, ради которого отринула достоинство, репутацию, свой город. Такой страсти не испытывал никто и никогда. Поэтому Кошку охватило величайшее разочарование, когда Дахут подошла к принцу Бентосу и сказала:
– Почему так долго?
– Я томился в заточении и терпел муки, – сообщил принц совершенно будничным тоном. – Сколь малая цена за этот миг.
Они взялись за руки. Финголфинрод шагнул вперед, и все трое обнялись в соответствии с этикетом.
Толпа хором вздохнула. Кошка посмотрела туда, куда повернулись все головы, и увидела, как Градлон медленно открывает глаза. Взгляд у короля был живым и цепким, хотя сам он оставался каменным. Гигантские зрачки напоминали обеденные тарелки.
– Какого хрена? – спросила Хелен.
– Тсс!
Финголфинрод отделился от остальных и объявил:
– Король Градлон решил говорить через меня. – Голос его сделался глубоким и звучным: – Был осквернен естественный порядок вещей, долго мешкало правосудие. Виновные собрались здесь, и Ис, город и держава, в моем лице может наконец судить и быть судимым. За столь малое оставшееся нам время да разрешится неправосудие. Дахут мерк-Градлон и Бентос из рода Понта, явитесь.
Не разнимая рук, Дахут и принц Бентос поклонились королю.
– Вы обвиняетесь в нарушении долга и греховном себялюбии. Вы признаете свою вину?
– Признаем, – хором ответили они.
Принц Бентос выпустил руку Дахут, повернулся к Финголфинроду и точно таким же звучным голосом произнес:
– Финголфинрод, предполагаемый наследник титула Сан-Мерси Дома Сан-Мерси, ты обвиняешься в нарушении долга и греховном себялюбии. Ты признаешь свою вину?
– Боюсь, что признаю, – пожал плечами Финголфинрод.
Теперь Дахут повернулась к Кошке. А та уставилась в огромные глаза Градлона и, упрямо отказываясь выказывать страх, с вызовом завила:
– Невино…
–