– Ворон, – наконец выдавила Кошка, – я…

– Да?

– Сейчас сблюю.

– Ты удивишься, как часто мне по роду занятий приходится наблюдать блюющих граждан, – сказала Ворон.

Они с Кошкой собрали плавник, обломки потолочных балок, гнилых винных бочек и прочего и соорудили погребальный костер, прямо на пляже – там, где море ласкало землю. Когда набралось достаточно дров, притащили скелеты и сложили сверху. Немного попрепирались, класть туда труп Сирше или бросить его на растерзание стервятникам, но Кошка победила, и Сирше тоже свалили в костер – так, чтобы не касалась других останков. Кошка отхватила у себя прядь волос и поместила ее среди костей. Потом надрезала боевым ножом Сирше большой палец и окропила кровью все три черепа (но не лоб Сирше). Напоследок полила дрова бензином из канистры, которую притащила Ворон.

На безопасном расстоянии от костра трикстер расстелила на песке клетчатую красно-белую скатерть и разложила на ней еду и вино. Потом потрясла спичечным коробком:

– По традиции перед тем, как я запалю это хозяйство, нужно сказать пару слов об усопших. А поскольку я никого из них не знала…

– Я скажу. – Кошка набрала в грудь побольше воздуха и встала в позу, приличествующую для произнесения надгробной речи. – Принц Бентос, благородный и неутомимый в любви, был одним из властей предержащих моря. Дахут же принадлежала к властям предержащим суши, была защитницей своего города, до безумия страстной, одинаково искренне любившей сразу двух мужчин. Мой брат… я искренне верю, что он ни в чем не уступил бы этим двоим, если бы у него была такая возможность. Все они выполняли свой долг так, как его понимали. Любили того, кого хотели, и не стыдились этого. Принадлежали к великим мира сего. И все они не оправдали ожиданий Богини. – Кошка смолкла, а потом добавила: – А Богиня – настоящая сука.

– Нельзя так заканчивать речь! – переполошилась Ворон. – На тебя сглаз сядет. Ты уж поверь, я в таких вещах разбираюсь. Скорее – скажи еще что-нибудь.

Кошка подумала и со слабой улыбкой добавила:

– Они были тремя сторонами одной монеты и умерли в объятиях друг друга.

– Уже лучше, – одобрила Ворон. – А Сирше?

– Когда-то я больше всего на свете хотела стать такой, как Сирше. Богиня послала мне ее, чтобы я научилась равняться на что-нибудь получше.

– Хорошо. Отойди-ка.

Бензин полыхнул разом, и костер поглотило пламя.

Ели Кошка и Ворон медленно, глотки делали маленькие и только во время тостов, так что, когда костер прогорел до углей, они только-только приканчивали первую бутылку вина.

– Даже сейчас, когда Сирше мертва, я все еще ею восхищаюсь, – призналась Кошка, пытаясь объяснить что-то, чего сама до конца не понимала. – Восхищаюсь не той полубезумной фурией, в которую она превратилась, а той Сирше, которой она когда-то была. Давным-давно, еще до всего этого бардака, она была моей героиней и ролевой моделью.