– Неужели? – спросил Шакал с вызовом. – У тебя есть права на трон Гиспарты, через своего отца-человека. И ты хочешь заполучить этот трон благодаря ярости орков и самоуверенности Ваятеля. Ты хочешь, чтобы Уль-вундулас растоптали и захватили тяжаки. Ты сказал мне, что хочешь увидеть Уделье, пока оно не исчезло. И был так уверен, что это случится! Теперь я знаю причину. Твой язык покрыт серебром, но он у тебя раздвоенный, Ухад. Ты говоришь, что я неверно истолковал тебя, а я слышу, что подобрался действительно близко!

– Я сам дал тебе повод мне не доверять, – признался Штукарь, – но подозрения не должны перевесить суждения разума, полагаю. Учитывая только настоящий момент, ты прав. Но как быть с днями грядущими? Каково будет будущее этих земель, если ты мне воспрепятствуешь?

– Мы пришли не затем, чтобы тебя слушать, мордастый! – воскликнула Блажка. – Советы, вранье, угрозы – что бы ты ни сказал, мы тебя не услышим.

– Тогда услышьте меня! – заявил Ваятель и, указав мечом на членов копыта, медленно двинулся в их сторону. – Зачем вы все пришли сюда? Вытащить меня и заставить остановить орков? Шакал рассказывает про серебряные языки. А какой язык, думаете, болтается у него во рту, когда не лижет щелки? – Его лезвие остановилось, направленное на Шакала. – Ты сказал им, что я последний? Убедил, что только я могу остановить Нашествие? Да, малец, ты прав. Тебе, наверное, не верится, что это слышишь. Ты прав. – Закутанная голова Ваятеля резко повернулась к тем, кто держал его под прицелом тренчала. – Слышали? У меня язык не серебряный. У меня он черный. И гнилой. У меня нет красивых слов. Так что можете просто поверить мне, когда я говорю: Шакал прав. Я один стою между нами и ордами Дар’геста. НО Я НЕ ДОЛЖЕН!!!

И безо всякого предупреждения Ваятель швырнул меч на пол – клинок звонко звякнул о камни. Он быстро шагнул в кольцо арбалетов и наклонился лицом к остриям стрел. Мед и Хорек боязливо отступили еще на шаг. Шакал напрягся, боясь услышать щелчок тетивы.

– ПОСМОТРИТЕ НА МЕНЯ! – взревел Ваятель, распахнув рот так широко, что повязка под его челюстью натянулась и ослабла. – Посмотрите на меня! Я стар! Я убог! Уже много лет я не могу оседлать свина. Сколько войн, по-вашему, у меня осталось? Сколько битв? А ты! – Дрожащий сгусток гнева обрушился на Шакала. – Ты самодовольный мелкий засранец. Приходишь сюда с моим копытом, настроенным против меня, и требуешь, чтобы я вышел и сражался. Чтобы спасти себя. Спасти Уделье. И долбаную Гиспарту! Но знаешь, ты не единственный прав, Шакаленок. Чародей тоже прав. Я мог бы это сделать. Один раз. Последний. Может быть! Но что потом? ЧТО?!