– Тебя не отправят назад, – слышу я голос Айвена, каждой клеточкой ощущая его интонации. – Мы тебе поможем. И твоей сестре.

Они уходят втроём, Айрис идёт последней. Прежде чем захлопнуть дверь, она пронзает меня острым, как копьё, взглядом.

Потирая уставшие руки (чистить картошку не так-то легко), я собираюсь в башню. Работать рядом с не скрывающими ненависти поварихами тяжело, и после долгого вечера на кухне я чувствую себя отвратительно. Солнце давно село, ночь вступила в свои права. На чёрном небе ни звёздочки, и, закрыв за собой заднюю дверь, я утопаю во тьме.

Глубоко втянув холодный воздух, я немного успокаиваюсь и иду вперёд через небольшое поле, окаймлённое с одной стороны невысокой рощицей.

– Держись подальше от наших мужчин.

Я замираю, слыша только торопливое биение сердца, и силюсь рассмотреть что-нибудь в чернильно-чёрной тьме, в поисках того, кто произнёс эти слова.

Силуэт Айрис едва вырисовывается неподалёку. Она стоит, прислонившись к толстому стволу дерева, скрестив перед собой руки. Рядом с ней пышущая яростью Бледдин.

В стороне проходит дорожка, на которой и днём-то не часто встретишь прохожего. Интересно, если Айрис с Бледдин опять нападут на меня, сойдёт ли им это с рук и сегодня?

Айрис угрожающе идёт ко мне, и я медленно отступаю.

– Я вижу, как ты смотришь на него, – скрипит она зубами совсем близко от моего лица.

– Не знаю, о чём ты… – Щёки у меня уже покалывает от накатившей горячей волны. Пылает даже шея.

– Вам, тараканам, всегда мало, – фыркает Бледдин.

– Он мой, – настаивает Айрис. Её губы дрожат, и на мгновение передо мной вместо разъярённой фурии появляется несчастная, ранимая девушка. Однако Айрис быстро берёт себя в руки, сжимая губы в тонкую линию. – Убирайся к своему Лукасу! – с отвращением выплёвывает она. – Там тебе самое место. И держись подальше от Айвена!

Теперь я вся как натянутая струна, руки сжимаются в кулаки, и я бесстрашно шагаю к Айрис.

– А она ему не нужна! – вдруг хихикает Бледдин. – Зачем такая Лукасу? Сегодня она кельтийка, а завтра опять чёрная тараканиха? Она и не знает, кем уродилась!

Айрис поворачивается к Бледдин, словно заряжаясь от неё гневом, бросает на меня ещё один враждебный взгляд и уходит вместе с уриской. Последнее слово остаётся за Бледдин. Проходя мимо меня, она шипит:

– Стерва тараканья!

* * *

Рейф и Тристан дожидаются меня в Северной башне. На их лица падает призрачный свет фонаря, а позади в окне чернеет небо.