Амазы разносят еду, и по залу разносятся ароматы неизвестных мне приправ и свежего хлеба. Женщины разбирают с подносов глубокие миски с едой и в благодарность кланяются.

Заметив обнажённую по пояс уриску с золотистой кожей, я изумлённо распахиваю глаза. Женщина непринуждённо болтает с подругами и смеётся, а у её груди мирно сосёт молоко младенец. Я никогда не видела мать, кормящую ребёнка так бесстыдно, даже не прикрыв своей наготы. Эта картина одновременно шокирует и восхищает меня. В Гарднерии такого даже представить себе невозможно, равно как и в Кельтании и Верпасии. Женщины нигде не кормят детей грудью на людях, да и дома в такие моменты ребёнка, как правило, прячут под особым широким платьем матери.

Мы, как магнитом, притягиваем множество любопытных взглядов. Женщины оборачиваются, всё громче звучат тревожные разговоры, которые постепенно охватывают весь зал. Приближаясь к трону королевы у дальней стены, я нервно оглядываюсь.

В самом центре возвышения, откинувшись на мягкие роскошные подушки, восседает пожилая женщина. Её кожа тёмно-зелёного оттенка, уши заострены, а длинные седые волосы уложены тугими кольцами на темени, будто корона. Её лицо испещрено татуировками и металлическими украшениями.

По всей вероятности, именно эта пожилая женщина и есть властная королева Алкайя.

По бокам от трона расположились широкоплечие воительницы в парадной военной форме. На подушках тут же восседают суровые амазы, забросив за спину боевые топоры. Другое оружие или лежит у их ног, или приставлено к стене, украшенной роскошным гобеленом. Среди грозных воительниц по левую руку от королевы расположилась и Алкиппа. Её топор, с покрытой рунами рукояткой, стоит совсем рядом – стоит только протянуть руку. Алкиппа бросает на нас откровенно неприязненный и угрожающий взгляд.

Я судорожно втягиваю воздух и выдерживаю пылающий гневом взгляд Алкиппы. Сердце у меня бешено колотится, однако я медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться.

Валаска останавливается у возвышения, и мы останавливаемся вместе с ней. Меня тут же находит пронзительный взгляд королевы Алкайи. Она поднимает трясущуюся руку с искривлёнными пальцами, и по залу проносится шелест встревоженных голосов, который, впрочем, тут же смолкает.

– Подойдите, путники, – произносит королева, жестом приглашая нас приблизиться.

Мы делаем ещё шаг вперёд, и я, по примеру Валаски, опускаюсь на колени и низко склоняюсь перед королевой. Марина делает то же самое, искоса бросая на меня беспокойный взгляд, когда мы касаемся лбом ковра.

Диана и Ни Вин стоят неподвижно.