– Удивительно, что их пока не толпы, – отвечаю я, оглядывая зал.

– Королева Алкайя каждый месяц впускает только определённое число этих несчастных, – поясняет Валаска. – К тому же урискам не позволено привозить с собой сыновей. – Она недовольно хмурится. – Наверное, разреши мы пересекать границу мальчикам, желающих было бы больше.

Что-то в её тоне подсказывает, что Валаска не одобряет этих строгих правил.

Представляю, в какой невообразимо сложной ситуации оказывается любая уриска из Западных земель, у которой есть сын. Гарднерийцы и альфсигры стремятся убить всех мальчиков этой расы, опасаясь их волшебного дара – геомагии.

В другом конце зала я вдруг выделяю из толпы черноволосую зеленоглазую женщину в синих одеждах. Её лицо отмечено татуировками амазов, а кожа мерцает светлым изумрудным оттенком, как у всех гарднерийцев. Она разговаривает с другой женщиной и вдруг поднимает руку, покрытую ужасающими кровавыми отметинами, будто от ударов хлыста.

– Та женщина, – киваю я на незнакомку, – она, наверное, разорвала обручение. У меня была подруга, Сейдж Гаффни… с такими же отметинами на руках.

Валаска грустно смотрит на меня.

– У той женщины невыносимо болят руки, однако она уверяет, что любая боль – ничто, по сравнению с тем, что ей пришлось вынести. Она была обручена с мужчиной, который бил и оскорблял её, унижал их детей. Ей пришлось оставить в Гарднерии малютку-сына, к нам она пришла с двумя дочерьми. Взгляни, вон они.

Валаска указывает в другую сторону, и я без труда отыскиваю в толпе двух девочек с чёрными как вороново крыло волосами и светящейся изумрудной кожей. Лица у обеих отмечены татуировками амазов. Одной лет шесть, другой – четырнадцать. Младшая сидит на коленях пожилой седовласой женщины, у которой за спиной висит огромный боевой топор, и весело подпрыгивает и смеётся. Её старшая сестра погружена в разговор с ровесницами и держится очень уверенно. Все они одеты в алые мундиры воительниц с багряными рунами по краям, за спинами у них луки и колчаны стрел.

– Когда они пришли, – рассказывает Валаска, – младшая даже не говорила. Они обе боялись взглянуть нам в глаза. Прятались и тряслись от страха, ожидая ударов. А посмотри на них теперь! Старшая – талантливая лучница, из неё выйдет прекрасная воительница. А младшая – вечный источник радости и счастья.

– А как же их брат? – спрашиваю я.

Глядя на девочек, Валаска хмурится.

– Их матери пришлось выбирать – она пожертвовала сыном.

Я тоже хмурюсь – меня раздирают противоречивые мысли. Что, если бы Тристана или Рейфа оставили в руках жестокого чудовища? Даже подумать страшно.