– Скажи, Валаска, неужели это правильно? – с вызовом спрашиваю я. – Не пустить мальчика, но открыть границу для девочек?

Валаска в замешательстве качает головой:

– Я не знаю. Правда, не знаю.

– У меня есть друг, Андрас, – говорю я. – Он родился и вырос здесь, среди амазов.

– Помню, он провожал вас до границы, – кивает Валаска. – Я его знаю. Он был когда-то возлюбленным Сорчи. Вон она, там. – Валаска указывает на двух женщин, погружённых в важный разговор. – Та, что с синими волосами, и есть Сорча.

Сорча смеётся над словами собеседницы. На ней алый мундир воительницы, на лице чёрные рунические татуировки, в заострённых ушах покачиваются металлические кольца. Её кожа светло-синего цвета, как вода в горном озере, а волосы более насыщенного тёмно-синего оттенка. Глаза женщины светятся золотом, как солнце. Мне вспоминается тот вечер, когда Андрас рассказывал о своей возлюбленной, позабыв обо всём на свете.

– Как ты думаешь, она станет разговаривать со мной? – спрашиваю я.

– А ты попробуй, гарднерийка, – усмехается Валаска. – Проверь.

Не пойму, Валаска говорит серьёзно или насмехается.

– Ей стоит знать, что произошло с её сыном, – настаиваю я.

Валаска снова ухмыляется и сосредоточенно доедает рагу.

А почему бы и нет? Я встаю и осторожно огибаю нескольких занятых разговором женщин, которые вдруг замолкают и провожают меня презрительными взглядами и угрожающим бормотанием.

Заметив меня, Сорча и её светловолосая собеседница явно напрягаются и решительно задирают подбородки.

– Здравствуй, Сорча Ксантиппа, – вежливо кивнув, приветствую я подругу Андраса. – Я Эллорен Гарднер…

– Я знаю, кто ты, – обрывает меня Сорча.

– Я подумала… нельзя ли нам перемолвиться парой слов? – поколебавшись, прошу я.

Она сверлит меня тяжёлым взглядом золотистых глаз, потом что-то говорит на незнакомом языке своей подруге, и та презрительно фыркает, оглядывая меня с ног до головы. Сорча делает несколько шагов в сторону и знаком приглашает меня идти следом.

Мы приходим в небольшую нишу, полускрытую тяжёлым занавесом, и Сорча нетерпеливо оборачивается, устремив на меня недовольный враждебный взгляд.

– Я кое-что знаю о твоём сыне, – говорю я.

Выражение её лица меняется – теперь оно дышит одним желанием, как у Алкиппы: убить меня на месте.