– Чему же тут удивляться? – фыркает Ариэль.

– Ты ведь их не видела, – напоминает Диана. – Зрелище было не из лёгких.

– Я и так знаю, что там было, – парирует икаритка.

– Ты была совершенно права, Ариэль, – равнодушно произношу я. – Гарднерийцы несут зло. И я чувствую, как их чудовищная магия струится по моим жилам. Я тоже несу зло. Ты не зря пыталась выгнать меня отсюда в ту первую ночь.

На мои слова никто не отвечает, и я снова молча плачу всю ночь, размышляя о том, что без гарднерийцев наш мир стал бы чище.

Рядом со мной вдруг оказывается что-то мягкое и тёплое.

Цыплёнок Ариэль.

– Пусть поспит у тебя, – резким, неприятным голосом произносит в темноте Ариэль. – Очень… успокаивает.

От маленькой птички исходит тепло, она нежно воркует, и мне действительно становится уютнее и спокойнее.

Рядом со мной на кровать садится Ариэль. Она печально хмурится, а её чёрные крылья взволнованно подрагивают.

– Ты очень добрая, Ариэль, – хрипло и гнусаво бормочу я.

Ариэль долго смотрит на меня, решая, что сказать.

– Ничего подобного, – наконец рявкает она. Потом встаёт и уходит к себе и плюхается на кровать, закутавшись в крылья. – Просто хочу, чтоб ты заткнулась, а то спать невозможно.

Ариэль растягивается на кровати и сердито поворачивается ко мне спиной.

От изумления у меня даже высыхают слёзы.

Откуда только ни приходит утешение… Подумать только, икаритка против собственной воли утешает плачущую внучку Карниссы Гарднер.

Жизнь – странная штука. И очень запутанная.

Я обнимаю пушистого цыплёнка и наконец засыпаю под его тихое, ритмичное дыхание.

Часть 4

Часть 4