– Когда вы дадите им яд? – спрашивает он, сверкая глазами.

– Фернилла добавит порошок в еду сегодня вечером, – смахивая одинокую слезинку, сообщаю я. – Мы с Тьерни поужинаем со всеми вместе. – И когда Айвен собирается что-то протестующе добавить, я обрываю его: – Иначе нельзя. Если мы не съедим отравленное, гарднерийцы нас заподозрят.

Мы смотрим друг на друга в тишине, мечтая о несбыточной близости.

– Твоя мать скоро приедет, – напоминаю я. Горло сводит от безысходности. – Увези её. Другого случая не представится.

Он, помедлив, кивает, смаргивая застилающие глаза слёзы.

– Прощай, Эллорен, – срывающимся голосом произносит он.

На мгновение мы застываем, а потом Айвен заключает меня в объятия и нежно касается губами моей макушки. Жар волшебного огня окутывает меня, и я таю, слушая страстный шёпот на языке огненных фей лазар, не понимая ни слова. Да и нужно ли что-то понимать?

Глава 11. Отравленные

Глава 11. Отравленные

Утром мне кажется, что я утонула и не могу выбраться на поверхность.

Голоса доносятся, будто издалека, с далёкого берега. Тело онемело, в рот будто напихали ваты. Я слышу голоса, но не могу различить ни единого слова. Наверное, так слышались наши голоса Марине, когда она только вышла на берег.

Глаза невозможно открыть, ресницы слиплись, веки отяжелели. Лишь с третьей попытки мне наконец удаётся взглянуть на мир, и я тут же слепну от резкого света.

В комнате толпятся люди, или, по крайней мере, тени. Они говорят медленно, как во сне, их слова плывут ко мне по очереди, будто мыльные пузыри.

Ликаны. Сбежали. Полнолуние.

Мой заторможенный разум пытается связать отдельные слова в целые фразы. Помотав головой, я с удовольствием отмечаю, что силуэты постепенно обретают чёткость.

Здесь гарднерийские солдаты.

Пожилой белобородый гарднериец.

Тётя Вивиан.

Я несколько раз моргаю, и размытые силуэты обретают чёткость, голоса слышатся яснее, однако я, как ни странно, не владею собственным телом. Не могу даже открыть рот.

– Они её бросили, – говорит тётя белобородому гарднерийцу с суровым лицом и гербом гильдии врачей на плече. – Вряд ли ей что-нибудь известно. Эллорен, просыпайся!