– Тот кельт – профессор в этом университете, – цедит сквозь зубы тётя. – То есть преподавал здесь раньше, – с ненавистью фыркает тётя. – Теперь его уже нет.

– Какой профессор?

Её губы дёргаются в презрительной ухмылке.

– Джулиас Кристиан.

Я вздрагиваю, как от удара. Нет. Этого не может быть.

– Этих варваров нельзя допускать к преподаванию в университете, – шипит тётя. – В кабинете Кристиана нашли такое… Он развернул целую сеть нелегальных агентов по всем Западным землям.

– Где он? – затаив дыхание спрашиваю я. – Что с ним стало?

– Его пока не нашли, – раздражённо хмурится тётя. – А когда отыщут, сразу арестуют. И я позабочусь, чтобы ему вынесли самый суровый приговор.

У меня нещадно кружится голова.

Где же вы, профессор? Неужели всё это правда? Почему вы мне ничего не сказали?

– Никогда не забуду его имени, – бушует тётя Вивиан. – И никогда не забуду того дня, когда Вейл обручился с той женщиной. Привёл в семью отщепенку. И посмотри, что из этого вышло?

В моём измученном сердце разгорается гнев.

«Моя мать никакая не отщепенка, ты, ядовитая змея!»

Тётя Вивиан встаёт и натягивает чёрные перчатки из тончайшей телячьей кожи. Её глаза полыхают затаённой злобой. Чувствуя на себе её взгляд, я стараюсь придать своему лицу безразличное выражение.

– Я отправляюсь в Валгард, чтобы исправить, хотя бы частично, то, что натворили твои братья, – едва сдерживая ярость, произносит она. – Пришла твоя очередь, Эллорен, сохранить доброе имя нашей семьи. Ты останешься здесь. Будешь встречаться с Лукасом Греем. Я вернусь через две недели. К тому времени ты должна получить согласие дяди на обручение и выбрать день для церемонии. Больше откладывать нельзя. Кончились игры твоего дядюшки. – В её взгляде мелькает угроза, от которой меня пробирает мороз по коже. – Сообщи дяде, что, если ты через три недели не обручишься с Лукасом, вы не увидите от меня никакой помощи. Всё, что было когда-то у дяди, давно истрачено. Вздумаете мне перечить – окажетесь на улице. Понятно?

«Пока я в состоянии дышать, я не подчинюсь тебе, злобная ты тварь!»

– Да, тётя Вивиан, – с выражением печальной покорности на лице произношу я.

Она пристально вглядывается в моё лицо, ища подвох, и, не обнаружив ничего подозрительного, замечает лишь мою бледность, спутанные пряди и несчастный вид.

– Мне жаль, что братья так обошлись с тобой, Эллорен, – с нотками сочувствия в голосе произносит тётя. – Они навсегда изгнаны из Гарднерии. Мы больше никогда не будем упоминать их имён.

Она стремительно выходит из комнаты и хлопает дверью с такой силой, что я подпрыгиваю на стуле.