В голове Арины бились мысли, а от бешено стучавшего сердца по всему телу распространялся жар. Вот он уже заполнил грудную клетку. Перекинулся на щеки. Вот уже виски налились свинцом и пульсируют, запуская безумный замысел в действие.

Арина подняла глаза на президента, они горели праведным гневом и ненавистью. Именно ненавистью. Здесь и сейчас Арина ненавидела и войну, и президента, и все, что произошло с началом войны, и тех людей, которые даже во время войны продолжали вести себя, как избранные, и позволяли себе делать совершенно непотребные вещи. Арина ненавидела их всех.

Президент недоуменно смотрел на Арину.

– Господин президент, я прошу вас позволить мне сказать все, что я думаю, не перебивая и не останавливая меня. Здесь и сейчас. И когда я закончу, вы и только вы решите, что делать со мною дальше. Отправите меня под трибунал или же примените иное наказание – мне, в принципе, все равно. Сделаете, как посчитаете нужным. Но я прошу дать мне право сказать все, что я думаю. Вы обещаете мне дать такую возможность?

– Какая наглость… – начал было начальник части, но президент поднял руку и остановил его.

Он сделал только один шаг навстречу Арине, перенес вес тела с одной ноги на другую, как будто встал поудобнее, и сказал:

– Хорошо, Арина Грик, я обещаю, что выслушаю вас от начала и до конца. И закончу слушать, только когда вы сами скажете, что завершили свой рассказ. До этого момента никто… – он сделал паузу, скользнул взглядом по чему-то, находящемуся за спиной Арины, потом снова посмотрел ей в глаза. – Повторяю, никто не перебьет вас! Я готов вас выслушать. Прошу!

Арина кивнула и начала говорить:

– Господин президент. Я скажу честно и откровенно. Я никогда особо не поддерживала ваш курс в нашей стране, но и не была вашим ярым противником. Я знаю, что мне в вашей политике категорически не нравится, что я приемлю и к чему могу относиться положительно. Когда началась война, никто не проверял здоровье и навыки обычных людей. Их в приказном порядке сразу отправляли на фронт. Без подготовки. Поэтому в первые месяцы войны было столько жертв. Поэтому меньшая часть призывников из «первых волн» вернулась домой. Израненная, но вернулась. Остальных вернули отцам, матерям, детям – в гробах. Моей семье повезло. Мои муж и старший сын вернулись домой через полгода. И хотя оба получили достаточно тяжелые ранения, они вернулись живыми, а это самое главное. В первые недели наша армия несла просто катастрофические потери. И через три месяца после начала войны было, наконец, принято решение организовать хотя бы минимальную подготовку бойцов, дабы они не становились пушечным мясом. И тогда постепенно начали вводить тестирование, выделили время на подготовку бойцов перед отправкой на фронт. Сначала это были всего лишь три дня, потом подготовку растянули на неделю, а потом уже, как в моем случае, ее сделали длиною в три недели. В принципе, я считаю это достаточным периодом времени для того, чтобы адекватный человек научился минимальным навыкам ведения боя. А если во время подготовки, например, новички будут прикреплены к более опытным… профессиональным бойцам, это, безусловно, в значительной степени способствует обучению бойца к нормальному ведению боя и существенно повысит его шансы на выживание. Как и повысит шансы его отделения, взвода, роты и так далее. Но вернемся к тому, что я хотела бы вам рассказать. Сначала был издан указ президента «О чрезвычайном призыве лиц, подлежащих обязательному призыву в армию». В этом указе, вами подписанном, был перечислен список лиц, которые подпадали под обязательный призыв на два года с возможным последующим перерывом в службе до трех месяцев и дальнейшим повторным призывом этих лиц. Так вот… Изначально в этот список включили мужчин молодых и здоровых, возрастом от двадцати двух до двадцати семи, потом стали призывать мужчин от восемнадцати до шестидесяти. Со здоровьем у последних, сами понимаете, было уже не очень. Потом в списки призывников вошли уже и женщины от восемнадцати до сорока пяти, даже те, которые имели детей. Условие было: не более трех несовершеннолетних детей. Очень милосердно! Позднее всякие ограничения по призыву были практически полностью упразднены. Ни преклонный возраст, ни слабое здоровье – ничто не являлось помехой! При этом если в первые дни призыва в указе стояла цифра, ограничивающая количество призванных из семьи – тогда как минимум один человек из семьи должен был отдать долг Родине, – то потом цифра эта увеличилась до двух человек, потом до трех, а сейчас, насколько я знаю, все ограничения упразднены полностью. Также сняты ограничения на призыв женщин – в связи с материнством либо уходом за пожилым родственником, который имеет ограничения по здоровью или требует соответствующих заботы и внимания. Таким образом, получилось так, что, когда в моей семье двое членов этой самой семьи вернулись с тяжелыми ранами и контузиями, а на руках остались престарелые родители и ребенок до десяти лет, мне поставили условие: или я записываюсь добровольцем в армию, или моего младшего ребенка, еще совсем маленького, заберут в так называемый «юношеский разведывательный отряд», а в простонародье – «отряд смертников». Рассказать вам, что это такое на самом деле? Это отряды, состоящие из детей или просто людей, не сумевших проявить себя в процессе подготовки, которых, как пушечное мясо, кидают на врага, чтобы тот выдал себя. Еще эти отряды используют для прохождения минных полей. Из детей, понимаете?! Лет с семи их уже отправляют в эти отряды. Как?! Что?! Почему?! Это вообще в России происходит?! Может, я сплю?! Естественно, в той ситуации мне не оставалось ничего другого, как записаться добровольцем на фронт. И знаете что? Меня не было дома больше полугода, и я сейчас не знаю, не забрали ли моего сына в принудительном порядке в такой отряд!