Вы думаете, кто-то смотрел на то, что в моей семье находились вернувшиеся с фронта… еще не вылеченные бойцы? Нет. Всем было наплевать. А комиссариат просто издевался над жителями. На моих глазах забрали на фронт мать двоих детей возрастом от одного года до трех. Они остались с ее старенькой бабушкой. Не с бабушкой этих детей, а с бабушкой их матери. Ну и как это называть, по-вашему?

А вы вообще, интересно мне знать, владеете информацией, сколько человек из добровольцев отправляется в отряды смертников? А я вам скажу! Как минимум три четверти всех прибывших. Да, они уже более подготовленные, нежели те, что были в начале. Потому что все три недели подготовки идет непрерывная борьба за место – в любой роте, в любом отряде. Ведь смертники не возвращаются. Практически. И я боролась. Очень боролась. Хотя мне мешали. Знаете, уважаемый господин президент, до того, как случилась эта война, люди по всей стране жили на пределе. На пределе терпения. Вся страна была вынуждена терпеть чиновников, детей чиновников, родителей чиновников, их жен, любовниц, двоюродных братьев, троюродных. Вся страна вынуждена была терпеть высокопоставленных силовиков, детей силовиков, родителей силовиков, их жен, любовниц и так далее. Вся страна терпела нефтяных, газовых, страховых, банковских, любых магнатов, любых товарищей, у которых много денег. Она также была вынуждена терпеть всех их родственников до седьмого колена. Их детей-мажоров в особенности. И знаете, что я увидела? Что самое интересное? В армии их нет. Никого из перечисленных. Нет их. А наберется их из всего числа людей в стране, наверное, процентов пятнадцать. Представляете? Пятнадцать процентов людей где-то отсиживается и спокойно ждет исхода войны. А потом как ни в чем не бывало они будут делить то, что останется от страны. Если останется. При таких раскладах, как сейчас, это весьма сомнительно. Все ваши драгоценные товарищи, которых я перечислила, в любой момент предадут! Страну, народ. Вас, в конце концов! Вы понимаете? За свою шкуру и безопасность, за новый эквивалент сребреников… неважно за что… но они предадут! Я столкнулась после призыва с несколькими военными-мажорами. Один из них положил на меня глаз и всячески пытался затянуть в свою роту. А я упиралась, понимала, что меня ждет. Спасибо, добрые люди рассказали, что может со мной произойти. Знаете, сколько было замучено женщин в той роте? В той части? А в части, из которой до этого перевели роту этого человека? Хотя нет, простите… этого выродка! Одну девочку насиловали на выезде всей ротой, поскольку роту он себе собрал под стать. Остальные женщины, что были там, молчали. Все молчали. Он почти всех лиц женского пола трахал. При мне одна девушка в нашей части – по его вине, я уверена в этом, – пропала. И я не знаю до сих пор, нашли ее или нет. Любая могла ему приглянуться, и тогда ей наступал конец. И я приглянулась. И мне пришлось выжить. Я попала в другую роту, к капитану Смирнову, царствие ему небесное! Хороший человек был.