Боги, как же она была глупа!

Каждый день после побега из Арлонга она гадала, увидит ли еще раз Вайшру. И как поступит с ним, если он окажется у нее в руках. Много раз представляла себе этот момент, но сейчас, когда Вайшра стоял перед ней, такой слабый и беззащитный, не знала, что сказать.

Да и что тут скажешь? Она прекрасно понимала, почему Вайшра ее предал. Знала, что он считает ее скорее животным, чем человеком. Она не нуждалась в его уважении и признательности. Ей ничего не было нужно от Вайшры. Просто хотелось, чтобы его не стало. Хотелось вычеркнуть его из уравнения, смахнуть с шахматной доски.

– Ты понимаешь, что они тебя уничтожат? – спросил Вайшра.

Рин вздернула подбородок:

– И это все, что ты можешь сказать?

– Все твои действия лишь убеждают их в том, что ты не должна существовать. – С его губ закапала кровь. Он знал, что обречен, и мог лишь попытаться разозлить Рин. – Каждый раз, вызывая огонь, ты напоминаешь Серой гвардии, почему тебя нельзя оставить на свободе. Ты стоишь здесь только по одной причине – потому что нужна югу. Но скоро тебе настанет конец. Это твои последние дни. Так насладись ими.

Рин и бровью не повела.

Если Вайшра решил смутить ее этими словами, то он ошибся. Может, когда-то он и мог манипулировать ею, как куском глины в руках, перемежая лесть оскорблениями. Когда-то Рин внимала каждому его слову, потому что была слаба и податлива, цеплялась за любое твердое основание. Но сейчас его слова уже не действовали.

Она не чувствовала к нему и ожидаемого отвращения. Рин слишком часто думала о Вайшре как о чудовище. Этот человек продал все ради власти – своих союзников-южан, всех трех сыновей и саму Рин. Но она вдруг поняла, что не винит его. Как и Рин, как и Триумвират, Вайшра с беспощадной целеустремленностью стремился привести Никан к тому будущему, которое нарисовал для страны. Разница между ними лишь в том, что он проиграл.

– Знаешь, в чем твоя самая большая ошибка? – тихо спросила Рин. – Не стоило тебе продавать меня.

Прежде чем Вайшра ответил, она схватила его за подбородок и притянула к себе. Вайшра пытался отвернуться, но Рин взяла его за затылок и прижала его лицо к своему. Он вырывался, но слишком ослаб. В отчаянии даже укусил ее губу. Рот Рин наполнился вкусом крови, но она лишь крепче впилась в Вайшру губами.

А потом вдохнула в него огонь.

Это была нелегкая смерть. Унизительная и мучительная. Рин вдохнула адское пламя ему в глотку и сожгла изнутри, ощущая, как обугленная плоть скукоживается под ее пальцами. Ей хотелось превратить Вайшру в бесформенную, неузнаваемую груду.