– Подожди, – запуталась Рин. – О чем предупредить?

– Я должен был остановить Ханелай. – Он говорил так, словно его никто не слышал. Это уже был не разговор, Цзян обращался не к Рин, а к себе, изливал поток слов, как будто опасался, что больше никогда не сможет их произнести. – Она не должна была ему говорить. Ей нужна была помощь, но она никогда ее не получила бы. Я это знал. Она ушла бы, если бы не дети…

– Дети? – повторила Рин. Какие дети? О чем это Цзян? История становилась все более запутанной и пугающей. Мысли Рин путались, она пыталась ухватить смысл в рассказе Цзяна, но одно предположение было страшнее другого. – Дети вроде Алтана? Вроде меня?

– Алтан? – прищурился Цзян. – Нет… Нет. Бедный мальчик, он так и не выбрался…

– Не выбрался откуда? – Рин схватила Цзяна за грудки, пытаясь выведать правду, пока она не ускользнула. – Цзян, скажи, кто я?

Но момент был упущен. Цзян уставился на нее пустыми глазами. Человек, который мог дать ответы, пропал.

– Проклятье! – выкрикнула Рин.

Из ее кулака брызнули искры, опалив рубашку Цзяна.

Он отшатнулся.

– Прости, – пропищал он. – Я не могу… Не делай мне больно…

– Ох, только не это!

Рин не могла видеть его слабым как дитя. Ее затошнило от стыда.

Она схватила Цзяна за руку и потащила обратно в шатер. Он молча подчинился и покорно заполз под одеяло, даже не взглянув на лежащую рядом Дацзы.

Перед уходом Рин дала ему выпить чашку лауданума. Сон Цзяна будет мирным и без сновидений. А завтра, если он попытается рассказать кому-либо о случившемся, Рин легко сделает вид, что все его слова – обычная чушь и выдумки.

– Это все, что он сказал? – уже в сотый раз спросил ее Катай. – «Если бы не дети»?

– Это все, что удалось из него вытянуть.

Рин поставила ногу перед собой и подтянулась на склоне. Они шли всего час после рассвета, но она уже так устала, что не знала, как протянет до конца дня. Она так и не смогла поспать, слова Цзяна эхом звучали в голове. В них было не больше смысла, чем когда он впервые их произнес, возникла лишь еще тысяча оставшихся без ответа вопросов.

– Он не сказал, чьи дети, не сказал, откуда они…

– Но это наверняка спирские дети, – сказал Катай. – Какие же еще, если с ними как-то связана Ханелай?

Он уже это говорил. Они все утро утыкались в одну и ту же стену, но уверенно пришли только к одному выводу: Цзян сделал что-то с Ханелай и спирскими детьми, и теперь его терзает чувство вины.