Жига скривил губы в ухмылке:

– За что, девочка?

– За то, что упростил мне задачу.

Она закрыла глаза и сконцентрировала всю свою боль в ярости, в одной плотной точке. А потом раскрыла ладонь.

Вспышка длилась лишь пару секунд – достаточно, чтобы спалить одежду Жиги, а потом огонь тут же потух.

Феникс никуда не исчез. Рин по-прежнему чувствовала свою связь с богом, в Небесном храме даже сильнее, чем когда-либо. Но Феникс с воплем отступил перед врагом, присутствия которого Рин не ощущала.

Где-то в мире духов боги воевали друг с другом. Значит, придется драться самой.

Рин вытащила меч. Но прежде чем она бросилась на Жигу, он успел схватить клинок, лежащий на алтаре, и отбил атаку с такой силой, что ее рука задрожала.

Жига действовал на удивление медленно. И неуклюже. Его движения были верными, но на долю секунду запаздывали, словно он позабыл, как доносить команды до рук. После двадцати лет сна Жига отвык от своего тела, и лишь благодаря этому Рин еще была жива.

Но этого было недостаточно. Она кошмарно владела мечом, потому что никогда не училась справляться левой рукой. Никак не могла почувствовать клинок. Рин едва успевала за Жигой, каким бы медлительным он ни был, и через несколько секунд он вынудил ее перейти в оборону. Рин даже помыслить не могла об атаке, она едва уворачивалась от его меча.

Жига занес меч над головой. Рин вовремя вскинула свой, чтобы ее не рассекли пополам. Плечо заломило от отдачи. Она напряглась, готовясь к боковому удару, но Жига не оторвал клинок от ее меча. Он напирал все сильнее и сильнее, пока скрещенные мечи не оказались у самого лица Рин.

– На колени, – приказал Жига.

У Рин задрожали колени.

– Я буду милосерден, – сказал он. – Позволю тебе служить мне. Встань на колени.

Ее рука дрогнула. Меч Жиги скользнул вниз. Рин нырнула влево, едва избежав меча, но собственный клинок выпал из ее онемевших пальцев. Жига наступил ногой на рукоятку и отбросил меч в сторону.

– Цзыя. – Он оглянулся через плечо. – Разберись с этим.

С тех пор как Жига сошел с алтаря, Цзян все так же стоял неподвижно. При звуках своего имени он поднял голову и в смятении нахмурился.

– Наставник, – выдохнула Рин. – Прошу тебя.

Цзян медленно двинулся к мечу, нагнулся, чтобы его подобрать, но засомневался. Он покосился на Рин и снова нахмурился, словно пытался вспомнить, где ее видел.

– Ну что же ты, Цзыя? – скучающим тоном произнес Жига. – Не тяни.