— Милагре, — сказала Боскинья. — На самом высоком холме — кафедральный собор. Епископ Перегрино просил людей быть вежливыми с вами и помогать вам.

Из того, каким тоном она это сказала, Эндер сделал вывод, что он также дал им понять, что он является опасным агентом агностицизма.

— Пока Бог не убьет меня своей молнией? — спросил он.

Боскинья улыбнулась.

— Бог дает нам пример христианской терпимости, и мы ожидаем, что каждый из нас последует ему.

— Они знают, кто вызвал меня?

— Кто бы ни вызвал вас, он человек не болтливый.

— Кроме того, что вы мэр, вы еще и губернатор. У вас есть привилегии по части доступа к информации.

— Я знаю, что ваш первоначальный вызов был отменен, но слишком поздно. Я также знаю, что в последние годы было еще два вызова. Но вы должны сознавать, что многие вполне удовлетворены своей верой и тем утешением, которое они получают от священников.

— Они почувствуют облегчение, когда узнают, что я не занимаюсь вопросами веры и утешения.

— Ваше великодушное предложение принять от вас груз скрики принесет вам популярность в барах, и вы можете не сомневаться, что вы увидите массу тщеславных женщин, носящих шкуры скрики, когда придет время. Это будет осенью.

— Случилось так, что мне пришлось приобрести груз скрики вместе со звездолетом — он был мне ненужен, и я не жду особенной благодарности.

Он взглянул на жесткую, похожую на мех траву.

— Эта трава — она настоящая?

— И совершенно бесполезная. Мы не можем даже заготавливать ее на сено — если ее скосить, она крошится и превращается в пыль при первом же дожде. Но внизу на полях распространена разновидность амаранта, выведенная нашим ксенобиологом. Рис и пшеница давали здесь слабые и нежизнеспособные всходы, но амарант настолько прижился здесь, что мы вынуждены применять гербициды, чтобы предотвратить его распространение.

— Почему?

— Этот мир находится под карантином, Глашатай. Амарант настолько приспособлен к здешним условиям, что он скоро вытеснит местные виды травы. В наши цели не входит изменение Лузитании по земному образцу. Мы предполагаем оказать на эту планету как можно меньшее воздействие.

— Это, должно быть, тяжело сказывается на людях.

— В пределах нашей колонии мы чувствуем себя свободно и живем насыщенной жизнью. А за оградой — никто не испытывает совершенно никакого желания выходить за нее.

В ее голосе чувствовалось скрытое волнение. Теперь Эндер осознал, насколько глубоко проник в их души страх перед свинками.