— Почему вы все еще хотите скрывать это? — тихо спросил он.

— Тебе-то что? — спросил Ким. — Тебе он не сделал ничего. Ты просто выключал глаза и сидел, надев наушники, слушал Баха или что там еще…

— Выключал глаза? — сказал Ольгадо. — Я никогда не выключал глаза.

Он резко повернулся и подошел к терминалу, который стоял в дальнем углу комнаты. Несколькими быстрыми движениями он включил терминал, потом поднял кабель и воткнул его в розетку в правом глазу. Это был просто кабель для связи с компьютером, но на Эндера нахлынули отвратительные воспоминания: глаз великана, разорванный и сочащийся, а Эндер ввинчивается в него, глубже, до самого мозга, чтобы убить врага. Он застыл, но вспомнил, что это воспоминание — всего лишь из компьютерной игры, в которую он играл в Боевой школе. Три тысячи лет назад, но для него — лишь двадцать пять лет, не так много, чтобы забыть. Именно эти воспоминания о смерти великана баггеры извлекли из его мозга и превратили в сигнал, по которому он нашел кокон их Королевы.

Голос Джейн вернул его в настоящее. Она прошептала: «Если ты не возражаешь, пока он не отключил глаз, я хочу запомнить все, что хранится в нем».

В воздухе над терминалом начало появляться изображение. Не голографическое, а такое, каким его можно увидеть с одной точки. Эта же комната, показанная с той точки на полу, где только что сидел Ольгадо. На середине стоял высокий мужчина, размахивал руками и кричал на Миро, который стоял со склоненной головой, глядя на отца без признаков гнева. Звука не было — только изображение.

— Ты забыл? — прошептал Ольгадо. — Ты забыл, как это было?

В сцене на терминале Миро повернулся и вышел; Маркао проводил его до двери, продолжая кричать. Потом вернулся в комнату и стоял, тяжело дыша, словно загнанное животное. Грего подбежал к отцу и уцепился за его ногу, что-то крича в направлении двери, и по его лицу было ясно, что он повторяет жестокие слова отца. Маркао оторвал Грего от своей ноги и с решимостью на лице направился в дальнюю комнату.

— Звука нет, — сказал Ольгадо. — Но ведь ты слышишь это?

Эндер почувствовал, что Грего дрожит у него на коленях.

— Вот — удары, шум — она упала на пол, чувствуешь, как она упала на цемент?

— Замолчи, Ольгадо, — сказал Миро.

Изображение исчезло.

— Не может быть, ты сохранил это! — прошептала Эла.

Ким плакал и не скрывал это.

— Я убил его, — сказал он. — Я убил, убил, убил его!

— О чем ты говоришь? — раздраженно сказал Миро. — Эта была болезнь, врожденная!

— Я молился, чтобы он умер! — закричал Ким. Лицо его покрылось красными пятнами, по нему текли слезы. — Я молился Деве, молился Иисусу, молился Бабушке и Дедушке, я говорил, что готов отправиться в ад, только бы он умер, и они сделали это, и теперь я попаду в ад, и я не жалею об этом! Прости меня, Господи, но я рад!